на лечение кариесов у дочери, всякий раз при зубовных болях решительно приказывала врачу: Вырывайте зуб!
И такое средневековье для бедняков, особенно после Великой депрессии, царит по всей Земле и, похоже, будет вечным.
"Ах, если бы мой дядя ушел в Сан-Франциско с другими кораблями эскадры Старка и не пытался построить государство русских в дебрях Южной Америки! – думал Альберт. – Три десятка лет прошло со времён гибели моей Российской империи. Я заметил, что конец империи совпал с окончанием детства. Став взрослым, я никогда уже не был счастлив, сплошные унижения. И если таков промысел господень, то так тому и бывать". Альберт засунул руку за пазуху своей синей блузы, потрогал медный крестик на цепочке на впалой груди, и пошёл в клетку кормить ягуаров.
Время Перехода
Трактир у горного перевала… Что может быть притягательнее этого места? Уютный и вместе с тем волнующий образ, место, где можно придти в себя, подумать – перед тем как пуститься по горной дороге ещё выше, за Предел. А уж если находят в этом трактире приют странники и путешественники из разных миров и стран, то он становится ещё и загадочным.
Итак, постороннему наблюдателю, очевидно, пришлось бы решить кучу головоломок, окажись он вечером в центре главной залы не очень большого придорожного заведения на перекрестье миров. Посередине, за столом прямо под свисающей с потолка желтоватой лампой, обернутой чёрной проволокой, сидел один посетитель – в рубашке военного образца с засученными по локоть рукавами. Внешность его, несмотря на некоторое благородство, можно было бы назвать заурядной, чему способствовало и расположение его духа в этот момент: не сказать, чтобы посетитель трактора глубоко скучал, нет! Скорее, он решал внутри себя какую-то важную дилемму, чем предавался пустопорожнему сплину.
Волосы, небрежно расчёсанные на пробор, выглядели ни светлыми, ни тёмными, хотя свет старомодной лампы под потолком придавал шевелюре неестественный отлив.
За столиком рядом с барной стойкой сидел человек в тёмном длиннополом одеянии и капюшоном на голове. Он казался тоже молод и, несмотря на этот балахон, решительно не напоминал монаха. Длинное лицо его было спокойно и выдержано, но все равно никак не могло принадлежать человеку, имеющему отношение к религии.
Тем временем, молодой человек в центре залы отодвинул от себя давно выпитую кружку и медленно протянулся правой рукой к нашивкам на левом рукаве. Раздался короткий треск разрываемой материи вот уже эмблема с надписью "Space Navy" полетела на стол.
И тогда барменше лет тридцати, стоящей за стойкой бара, стало ясно: Навигатор межпространственной канонерской лодки готовится к своему последнему вояжу через пространственный барьер. Ведь назавтра, а точнее ещё сегодня с полуночи, запрещаются все межпространственные броски. Капитаны последних грузовых кораблей успели распустить команды ещё в прошлом месяце, и пока все бывшие члены экипажей и иные гражданские лица успевали уходить – каждый в свой родной
