окликнул Алдакушев, – куда торопишься? Посиди с нами.
И произошло странное – девушка решительно повернула к ним. И поскольку на крайнем кресле к проходу сидел Илья, а рядом Сергей, она протиснулась мимо них и присела слева от столичного гостя.
– Позволь представить тебе, Сергей, первая красавица села, Евгения – правда, в своем возрасте.
Пожимая руку московскому гостю (он, кстати, привстал и склонил голову), девушка славно сказала:
– Ах, какие пустяки, Илья Иванович.
И Нарышкин поцеловал ей руку.
Ни тени смущения на лице девичьем.
Было что-то артистичное в её движениях. Ей было все равно – где сидеть, с кем. То, что Серега – московский гость, не добавило к нему интереса в её глазах. Она, немного прогнувшись вперед, общалась с Ильей Ивановичем.
Нарышкин решил напомнить о себе.
Суждены нам благие порывы…
– Это кто написал – Пушкин или Лермонтов? Я, знаете ли, всегда их путаю. Меня только что пытал ваш участковый инспектор на предмет – интеллигентный я человек или нет?
Ведущая сцены и цыганский барон прервали беседу и посмотрели на Сергея.
В этот момент он уже набело, окончательно рассмотрел девушку и пришел к выводу – да, удивительно хороша!
От неё благоухало духами приятными.
– Я все-таки больше люблю Пушкина, – без улыбки сказала Евгения. – Нет, серьезно!
Девушка произнесла всего несколько незначительных слов, но они были сказаны с такой простотой и непосредственностью, с такой интимной интонацией, что Серега почувствовал, как девушка начинает занимать в нем, Нарышкине, такое же удобное место, какое занимает в клубном кресле.
Тут Алдакушев его представил. Причем, полушутя, и так, что девушка Женя негромко засмеялась.
А Нарышкин с новой силой почувствовал, что к нему вернулось хорошее настроение. И девушка была хороша! Ему так легко и весело говорится – так много слов висит на кончике языка. Евгения, кажется, слушает с удовольствием.
Серега так заболтался, что неожиданно для самого себя предложил девушке встречаться.
Евгения слегка нахмурила брови, покусала ровными зубами нижнюю губу.
– Мне не до встреч ныне будет. У меня выпускные экзамены.
Школьница! А смотрится невестой – вполне сложившейся для серьезных отношений.
– Вы не хотите со мной встречаться только по этой причине?
– Да, – подумав, сказала она.
Потом покачала головой и замолчала так естественно, как перестают шуметь деревья, когда затихает ветер. Лицо у неё погрустнело.
Может, она не верит в серьезность происходящего – москвич и щеголь (звучит будто в рифму, а полутьма скрадывает его спортивный наряд) приглашает её на свидание, а она – не могу, мол, у меня госэкзамены.
– Вы любите кого-то? – вдруг тихо спросил Нарышкин.
– Я не знаю, люблю или нет, –
