заорала медик над самым ухом, и трактор, зарокотав, дёрнул тележку, а я провалился в беспамятство…
Дорога запомнилась только тем, что мне стало необыкновенно плохо! В припадках меня больше не выгибало, но голова раскалывалась от боли, а вдобавок, навалилась необыкновенная тошнота, поселившаяся, кажется, не в желудке, а в самом черепе.
– … дура! Кукла чёртова! – негромко, но очень яростно выговаривал меня над ухом незнакомый мужской голос, – Вечно ты, Малеева, со своей инициативой лезешь, и хоть бы раз к месту! Как ты вообще медучилище окончила?! Кто тебе диплом медсестры выдал?!
– Что вы себе… – сдавленно зашипели в ответ, но мужчина заговорил ещё яростней и напористей.
– Это додуматься ведь надо! Человека после эпилептического припадка, и, скорее всего, с сотрясением мозга, если не с черепно-мозговой травмой, на тракторе в больницу везти, да по нашим дорогам! Ему покой, покой нужен! Дура! Не тащить в больницу на тракторе, а за мной послать, или за Фёдором Ильичом!
– Эх… – говорящий прерывисто вздохнул и сплюнул, – сделать бы тебе трепанацию черепа и посмотреть, что там в межушном ганглии! А потом диссертацию написать – о преимуществах советского строя, при котором даже клинические идиоты могут получить диплом медика!
– Хам! – взвизгнул женский голос, – Я буду жаловаться в партком!
Послышался звук удаляющихся шагов, громкий вздох… затем мужской голос пробормотал вяло:
– Она ведь пожалуется… Вот ведь! Вредительница, чёртова кукла, и ведь не уволишь! Дура, но ведь член Партии! Всё-то у нас через…
Сплюнув, он договорил совсем тихо:
– …Партию!
Разлепив глаза, я пошевелился, и кажется, простонал. Разговоры тотчас прекратились, и надо мной с озабоченным видом склонилось усатое мужское лицо.
– Так-с… – на мгновение приподняв мне веко пальцем, он повернул мою голову влево, вправо, и кивнул своим мыслям.
– В палату! – коротко приказал он куда-то в сторону, и оказалось, что меня уже успели переложить на носилки, которые и подхватили два извечно усталых мужичка средних лет.
Фиксирую взглядом окружающие реалии, состоящие для меня из одетого в ватник мужика с папироской во рту, тащащего носилки со стороны ног, молодой зелени на высоких деревьях с раскидистыми кронами над больничным двором, да потрескавшегося асфальта со следами глины. Вскоре в моей реальности появился больничный коридор, окрашенный шаровой масляной краской, потолок со свежей побелкой, и больничная палата на шесть металлических коек, одну из которых я и занял.
Где-то на периферии сознания, я услышал в коридоре всхлипывающий голос той странной женщины… и внезапно понял, что она моя мать, и что я…
… а дальше я благополучно потерял сознание. Снова. Очнулся от того, что меня переворачивают на живот и стаскивают трусы. Безучастно перетерпев болезненный укол в ягодицу, я снова начал было засыпать.
– Прошу прощения, молодой человек… – раздался голос
