не ответила. Лишь нахмурилась и перекинула волосы на грудь, стала перебирать спутанные пряди.
– Я не хочу с тобой ругаться, северяночка. Сейчас мы в одной лодке.
– А что потом? – Фардана взмахнула ресницами, и в глазах мелькнула тревога – но только на краткий миг. – Ты только притворяешься любезным, южанин, а сам думаешь, как бы поскорее воткнуть мне нож в сердце.
– Сейчас надо просто выжить, – перебил я. – Например, подумать о еде. У меня в желудке уже два дня ничего не было.
– Да как ты можешь думать о еде в такой момент?! Ох уж эти мужчины… – проворчала она, и показалось, что с огромным удовольствием приготовила бы жаркое из меня, предварительно изрубив на куски. Таким взглядом можно было и резать, и воспламенять.
– Магам надо хорошо питаться. Да и тебе не помешает подкрепиться, если хочешь скорей восстановить резерв.
– Который ты и спалил.
– Я уже извинился.
– Твои извинения мне ничем не помогут. Своим появлением в моей жизни ты испортил все, что только можно.
Она опять начала заводиться – щеки зарумянились, поджатые губы побелели, глаза, по-кошачьи сощуренные, засверкали. Просто богиня отмщения.
– Для меня это хуже оков, – сорвав перчатку, задрала рукав до локтя и продемонстрировала брачную татуировку.
Узор стал еще белее, выделяясь даже на ее нетронутой солнцем коже.
– А по-моему, красиво смотрится. Тебе идет. Даже несмотря на то, что в мои планы не входило жениться.
В ответ Фардана ругнулась сквозь зубы и, обогнув меня по широкой дуге, зашагала по долине.
Да, знаю. Всем хоть раз в жизни хотелось отрезать мой поганый язык.
Глава 5
Фардана
Он дразнил меня совершенно бессовестно и при этом улыбался своими бесовскими глазами. Южанин проклятый! Чутье подсказывало – он не так прост, как хочет казаться, у него за душой припрятаны свои темные тайны. Только делиться ими не спешит.
Подумать только! Мне идет эта гадость?
Снова поглядев на брачный узор, я фыркнула. С радостью бы срезала вместе с ним кожу, наплевав на боль, да только это не поможет. Если Трари не подскажет, что делать, то даже не знаю…
Я обернулась украдкой – горе-муж держался на почтительном расстоянии. Шагал, думая о чем-то своем, серьезный и даже мрачный. Что творится в его голове? Все еще лелеет мысль о моем убийстве?
Почувствовав мой взгляд, он поднял глаза. При дневном свете они казались не такими уж черными, скорее, темно-карими. Раньше я считала, что этот цвет некрасив, но южанину он удивительно шел. А эти огненные всполохи, что порой вспыхивали в зрачках?
Я устало моргнула и потерла ноющие виски. Да, отдых не помешает. Как и еда.
Чем дальше мы шли, тем больше попадалось мелких озер. Круглые, как монетки, и прозрачные, как слезы, они поблескивали в свете заходящего солнца. Скоро стемнеет, надо готовить
