бишь лапы, лапушки.
Такие «лапы» меньше кочевряжатся, а если и кочевряжатся, то только на предмет ущемления их прав. Они, дескать, тоже аборигены.
А если порассуждать, и начать не с верхнего неолита, а когда корабли изобрели и стали водить негров на цепочках: до Колизея, а обратно косточки их, то ещё и похлеще белых выглядят.
Они жертвы, выходит.
Европа им за это по гроб должна! Пусть кается, змеюка!
Именно разные приезжие, типа нас – провинциалов из Руси, гадят и смердят методом «где попало».
В метро и без приезжих очереди за билетами стоят плотно, засоряют телами вестибюль: зигзаг гуськом, нефритовый грифель фиг пропихнёшь меж ними.
И через шлагбаум приезжему не перепрыгнуть – тут же пожурят францозишки–аборигены, то бишь бабушки – дедушки ихние.
Зачикают белые воротнички, они такие все важные да кичливые.
Полицейского позовут, копа то есть.
Кто тут у них закладывает? – свои или приезжие?
Или лапушки? Вон их сколько топчет Париж.
Хотя нет: последовав нашему примеру, а нам некуда было деваться, нас поймало робометро, плавно перешедшее в жэдэ, а так нельзя с нашим типом билета, а нам–то откудова знать?
Спаси и помилуй ихних обезьянок: через защёлкнувшуюся вертушку стали сигать восприимчивые на всё новенькое молодые французики.
И смотрят на нас, как на героев, взорвавших патентное бюро.
А нам с Бимом с осознания невольной доблести: а приспичило просто! Никто не ложился животом на пулемётный дзот.
Приятно остаться просто живым, просто в Париже.
Взамен предлагали ордена. И чтоб не писали мемуаров о них. А нам дарового не нужно! И пишем себе мемуары. О них в том числе.
А вот хитрить с наполеончиками и останавливать гитлеров мы ещё в Москве умели.
Провожать их с почестями до самых их столичек тоже.
На то мы москали и сибиряки, и морды наши скифские.
Орду терпели: сотни лет.
А пережили Орду мирным почти путём: хан взял да помер, тут и пошла их кочевая империя в утиль.
Обзавелась Русь собственными царями вместо скопища князьков – по большей части либералов, терпил, приспособленцев. Такими словами их сейчас можно крыть.
Хотя, насчёт «собственных» царей, всякое говорят… иностранцы они неугомонные в этом смысле: ну не любят русских: с самого нового летоисчисления, что с них взять.
7. О матрацах
…Итак, скрутил я матрас в рулон и выставил в угол. Свернул в стопку простыни, добавил одеяло, и бросил всё в ноги Биму: а спал я на полу у самого балкона.
Как и обещал с испуга где–то в середине нашего романсеса.
На который намекал–намекал, аж взмок энд испАрился.
А если не намекал, а забыл намекнуть, то сейчас намекаю: писался таковый! По горячим следам!
А его величество Бим почивали по–человечьи – в мягкой койке на две персоны.
