завершено, но, несмотря на это, здесь уже была похоронена любимая жена императора, которая покинула его почти двадцать лет назад.
Вся дорога к мавзолею была посыпана желтым песком, а по ее обочинам стояли, подобно живой стене, солдаты. За их спинами галдели толпы зевак, которые пришли посмотреть на похороны императора. Возглавлявший похоронную процессию Юн то и дело слышал со всех сторон разные шепотки: кто-то оплакивал императора, кто-то проклинал его и весь его род, кто-то благословлял наследника, а кто-то желал ему скорее последовать за дедом в могилу. Цюань с самого утра не проронила ни слова и, кажется, даже не слышала, о чем переговаривается народ. Фанг, шедший по правую руку принца, тоже слышал эти шепотки и крепко сжимал в руке меч. Минчжу шагала рядом с Фангом и была такой бледной, что, казалось, вот-вот упадет в обморок. Оба юноши все утро отговаривали ее от участия в похоронной церемонии, но девушка наотрез отказалась остаться во дворце. Так что, помимо безопасности принца, Фанг еще и следил за состоянием подруги и был готов в любой момент подхватить ее на руки.
За друзьями, выстроившись в четыре ряда, шли сыновья покойного императора вместе со своими женами и детьми. Ни с одним из них Юн и словом не обмолвился за время, что они гостили в Запретном городе. Он понимал, что этим выказывал свою нерасположенность к ванам, но лебезить перед каждым из дядьев, улыбаться и подливать им вино в чашки принцу совсем не хотелось. Да и зачем снова пытаться склонить их на свою сторону, если половина из них предана Чжу Ди, а остальные просто предпочитают сохранить нейтралитет, спокойно отсиживаясь в своих уделах.
Юну вдруг страшно захотелось повернуться к ним, высунуть язык, снять тяжелый траурный халат и сбежать отсюда со своими друзьями куда-нибудь подальше, где никто бы их не нашел. Минчжу бы такой поступок одобрила, а Фанг сначала начал бы возмущаться, а потом все равно принял бы их сторону.
Но убегать было нельзя. Дед готовил его к правлению, видел в нем своего приемника, правителя Империи. Как бы ни хотелось Юну сбежать, совесть не позволит ему этого сделать.
Хоть мавзолей и располагался неподалеку, путь к нему оказался изматывающим. Министры и буддийские священники, замыкавшие процессию, немного отстали. Их лица были красными и потными, когда они, наконец, догнали начало процессии, которое уже достигло врат мавзолея.Ярко расшитые знамена в руках министров и солдат покосились и уже не были такими величественными, как в начале пути.
Народ устал.
Главный евнух Бо, мокрый от пота, обошел процессию и, что-то тихо сказав носильщикам, открыл для них ворота и пропустил вперед. Когда гроб скрылся в мавзолее, подул легкий прохладный ветер. Юн на несколько секунд прикрыл глаза и подставил разгоряченное лицо приятному ветерку. Досчитав до пяти, принц открыл глаза и шагнул в усыпальницу.
Гроб Чжу Юаньчжана поставили на богато украшенное драгоценностями ложе с выгравированными на нем драконами. Рядом служанки расставили еще больше золотых будд, жертвенных сосудов
