style="font-size:15px;"> Агриппа внимательно следил за противником, готовый ответить ударом на удар. Они частенько устраивали подобные учебные бои и прекрасно изучили приемы друг друга. Гай Октавиан нашел скамью и сел, зная по опыту, что разнимать их, пока они сами не закончат, смысла нет. Пусть они и были друзьями, но оба привыкли побеждать и не могли устоять перед возможностью устроить поединок. Октавиану оставалось только наблюдать.
Поначалу Агриппа просто отступал от нацеленного на него копья. Он нахмурился, когда наконечник оказался совсем рядом с его глазами, но ускользнул, блокировав удар учебным гладием. Меценат наслаждался тем, что загнал здоровяка в оборону, и начал даже немного куражиться. Его ноги стремительно переступали по утоптанной земле.
Все закончилось так быстро, что Октавиан едва не пропустил кульминацию боя. Меценат поспешно и решительно бросился вперед, чтобы достать здоровяка и вонзить наконечник в его тело. Агриппа блокировал выпад мечом, а потом, развернувшись от бедра, ударил левой рукой по древку. Оно переломилось, и, пока Цильний таращился на обломок, оставшийся у него в руке, противник приложил деревянный меч к его шее и рассмеялся.
– Победа! – воскликнул он.
Меценат молча оттолкнул меч и наклонился. Он поднял отломившуюся часть копья и увидел, что древко было глубоко подпилено, а распил замазан воском. Глаза у патриция округлились, и он направился к остальным копьям, стоявшим у стены. Молодой человек брал в руки копье за копьем, обнаруживал распил, ломал древко о колено и ругался. Агриппа принялся хохотать, глядя на разъяренного друга.
– Это сделал ты? – спросил тот. – И сколько у тебя ушло времени, чтобы подпилить каждое копье? Кем же надо быть, чтобы пойти на такие ухищрения? Да как ты вообще узнал, что я возьму копье? Ты безумец, Агриппа.
– Я стратег, вот кто я, – ответил силач, вытирая катившиеся из глаз слезы. – Какое же у тебя было лицо! Так жаль, что ты его не видел.
– Это бесчестное поведение, – пробормотал Меценат, и его противник, разумеется, снова расхохотался.
– По мне, так лучше быть крестьянином и победить, чем патрицием и проиграть. Так-то, друг мой.
Октавиан поднялся, чтобы взглянуть на сломанные копья. Он собрал волю в кулак, чтобы не улыбнуться, зная, что для Мецената день уже и так безнадежно испорчен. Доставлять ему лишних душевных мук не хотелось.
– Я слышал, что этим утром на рынок должны привезти свежие апельсины, которые в дороге охлаждали льдом, – сообщил он своим товарищам. – Холодный сок определенно пойдет на пользу моей голове. Можете вы обменяться рукопожатием и побыть друзьями до конца этого дня? Пожалуйста, доставьте мне такое удовольствие!
– Я готов. – Агриппа протянул здоровенную, размером с лопату, правую ручищу. Меценат позволил своей ладони исчезнуть в ней.
Пока двое мужчин с насмешливым энтузиазмом скрепляли восстановление дружбы, во двор вбежал домашний раб Фидолий. Слуга работал усердно, старался не попадаться на
