способствовали воспитанию в себе скромности и смирения перед обстоятельствами.
Продавщица спешно подбирала спасенные вещи.
– Ты ж моя умница! – от души высказалась Миранда. Потрепала Нанука за ушами и решила заехать – купить ему здоровущую сахарную кость.
А еще…
Вот ведь какая полезная собака.
А если в салон одного из щенков? Чтобы бдил? Ведь не первые же это воры! А даже если и первые – то не последние…
Миранда пообещала себе обязательно обдумать этот вопрос. А пока – награда для собаки. Заслужил – и еще как! Надо на рынок заехать…
Кость в клыках Нанука только хрупнула. Да, умная собака – сокровище. И недаром в Ханганате ценятся лошади, собаки и сокола.
Женщины?
А вот женщины там не ценятся. Вообще…
Но если женщина сможет сберечь жизнь лошади? Собаки, сокола?
Выбора у Миранды не было в любом случае. Значит – надо учиться.
Ативерна, поместье Леруа
Вечер и утро прошли гладко. И Ганца проводили до деревни.
Не до самой, конечно, половину дороги, примерно. А там уж не собьешься.
Кнуш оценил его умения и приглашал заходить, как Ганц в этих краях окажется. И медяки честно отдал…
Ганц зашагал к деревне, пытаясь систематизировать полученные знания.
Интересно, когда герцог поссорился со средним сыном?
В медовый месяц.
Вот здесь, в домике. И тот уехал… взяв с собой крестьянку?
Ой, что-то Ганц в этом сомневался. Не до крестьянок тут! Когда с отцом поссорился, когда мачеха… да Майкел на нее и не взглянул бы! Экая невидаль!
Крестьянка!
Пфф!
Но куда-то же она делась?
Надо, надо поговорить в деревне, вот только с кем…
***
Деревня встретила Ганца шумом и гамом. Веселым и привычным.
Мужчина любил работать «в поле», любил притворяться другим человеком… даже притворством и игрой это назвать было нельзя. Игра – это сцена, зрители, актеры. А Ганц не играл.
Он попросту жил другой жизнью!
И это было – чудесно! Как алмаз в руках – повертеть его, рассмотреть одну грань, вторую, третью…
Разве плохо? Жизнь поражала его своим многообразием, мужчина смотрел на нее с изумлением, старался участвовать, и каждый раз восхищался. Многоцветием, красочностью, сочностью нового вкуса – он смаковал новые жизни, словно экзотические фрукты.
Отними у Тримейна его работу – и мужчине станет грустно и плохо. Он лишится не просто своего дела – большей части себя. Своей жизни, личности, судьбы… как же это чудесно – жить!
Под звон колокольчика он выехал на деревенскую площадь, удобно устроился у позорного столба, а там к нему и первые посетители потекли…
Трудился Ганц ударно, вплоть до заката. И ужином его решили угостить в доме старосты.
Позвали, честь честью, накормили, расспросили о новостях и уложили спать.
