Положив грампластинку на диск проигрывателя, я опускаю иглу на канавку.
Сев за обеденный стол, я тушу сигарету об пепельницу, вновь взяв в руку подсолнух, до этого бережно положенный мной на столешницу. Кухня заполняется голосами, ведущими томный диалог на французском – сумеречным саундтреком для малословных посиделок за уплетанием пасты выступил совместный альбом Сержа Гинзбурга и Джейн Биркин.
Прокручивая стебель цветка меж пальцев, я наблюдаю за его танцем. Балерина из шкатулки в ярком летнем одеянии. Зачарованный пируэтом, я вглядываюсь в размытую от движения темную сердцевину, вновь возвращаясь в мгновения, проведенные с той, что своим появлением выбила почву из-под моих ног, с которой, как мне думалось ранее, я намертво сросся до скончания своих дней.
Несколько лепестков опадают, в свободном падении ложась на стол. Кода. Я смахиваю их с края столешницы в руку, после чего подхожу к подоконнику. Опершись на него локтем, подставляю ладонь к губам и дую на лепестки, которые немедля вылетают в распахнутое окно. Подхваченные легким ветром, они планируют над двором, пока не растворяются в сгущающемся сумраке. Быть может, один из них долетит до получателя, напомнив ему о нашей сегодняшней встрече. И если так, то какой будет его реакция на непрошенное послание? Надеюсь, что оно вызовет пунцовость на щеках и смущенную улыбку, вид которых не покидал меня ни на секунду с момента нашей разлуки. Ну а меланхоличную горесть, вселенную в меня склонностью витать в эмпиреях, я взвалю на себя.
– Лучше бы с готовкой помог. Как ребенок, ей-богу.
Хранительница очага, постукивая деревянной ложкой по кастрюле, смотрела на меня глазами, знакомыми мне со времен школьной скамьи. В нашей паре она с первых дней была в позиции созревшего человека, взгромоздившего на свои плечи великовозрастное дитя и рьяно старающегося наставить его на путь истинный, пусть и путь этот был ему чужероден. Оставив подсолнух на подоконнике, я без лишних слов снимаю дуршлаг с настенного крючка и начинаю заниматься сливом макарон. Завершив нехитрое дело, решаю заодно помыть замаранную посуду, грудами лежащую в раковине. Окончить задуманное мне не удается – я устраиваю мини-потоп, на что моя пассия, известная своей заклятой приверженностью к опрятности, граничащей с рипофобией, просит меня просто не мешаться под ногами. Я только за.
Вновь устроившись за обеденным столом, я, не найдя для себя иного времяпрепровождения, принимаюсь разглядывать свою избранницу. Короткие домашние шорты, из-под которых выглядывают округлые ягодицы. Растянутая футболка, вздымающаяся в районе груди из-за увесистого бюста, формам которого позавидует большинство женщин. Многие мужчины пускали на нее слюни, свидетелем чего я становился чуть ли не каждую нашу встречу, когда мы проходили по оживленным центральным улицам города, усыпанным увеселительными заведениями. Многие, но не я.
Наша встреча и последующий
