в кучу как ненужный мусор, и злость хлестнула огненной плетью. Потому и не церемонился, накрепко перетягивая обезображенные язвами руки нейлоновым шнуром. Но мысль о казни утрамбовал в закоулки сознания сразу. Вину именно этого колоритного персонажа он доказать не может, а значит, он ему не судья.
Оружия у пленника больше не оказалось. Магазин его АКМ был пуст. Могло быть ещё умение какое-нибудь неприятное, но пока не нарвёшься сам, не узнаешь. Приглядывая в полглаза за атомитом, осмотрел его пристанище, последнюю комнату убежища. Четыре порожних банки из-под консервов, куча поломанной мебели, часть из которой была приспособлена под лежанку. И резкий едкий запах экскрементов. Последнее пристанище обречённого, не иначе.
На выходе их встретил Просп, шаря по чёрному зеву проёма стволом «Барсука». Их вопли, эхо приглушённых выстрелов и задержка по времени заставили пулемётчика понервничать. Отсутствие связи, не сумевшей преодолеть толщину армированного бетона, спокойствию тоже не способствовало. При виде человека в плаще он что-то недовольно пробурчал себе под нос. Природная интеллигентность не позволила излиться во вне истинным чувствам. Если бы в этой ситуации Просп просто сказал бы атомиту «здравствуйте», Лис нисколько бы не удивился.
Крыша & Байки
Поскольку чердачного помещения не было, обосноваться решили на крыше. За этот выбор говорили наличие пожарной лестницы, спускавшейся по дальнему торцу здания, и металлический люк, более-менее надёжно отсекающий возможность внезапного проникновения на крышу. Лестница, обрывавшаяся на высоте трёх метров от земли, тоже значительно снижала такую вероятность. Зато наблюдать отсюда можно было практически за всеми подступами к зданию. Единственным минусом был низкий парапет, не дающий полноценного укрытия для наблюдателя. Не беда, что под открытым небом. Не сахарные, не растают. Да и таять не от чего. Местную луну и скопления крупных звёзд ничто от взора не заслоняло.
Атомит сидел чуть в стороне. Постепенно весь негатив, испытываемый к нему командой, сошёл к минимуму. Надвигающиеся сумерки сгладили отвращение к его внешности. Лис под удивлёнными взглядами товарищей поделился с ним продовольствием и живцом. Сам атомит, назвавшийся Шахтёром, ничего не просил, только улыбался, пряча за этой улыбкой, как за последней защитой значительно порушенных остатков гордости, свою ущербность. Прислушивался к обрывкам фраз да украдкой бросал осторожные взгляды в сторону Саши.
Лис понимал его первоначальное недоумение, но этот атомит лично им ничего плохого не сделал, а дела стаба его команды не касались. Поняв, что убивать его ни сейчас, ни вообще никто не собирается, Шахтёр немного расслабился. Он отвечал на вопросы Лиса если и не охотно, то по крайней мере не упираясь.
По словам атомита выходило, что после налёта на караван стаба часть машин была направлена на зачистку. Босс решил, что об этой акции не должна узнать ни одна живая душа. Остальные
