да у вас, наверное, и не возникнет желания заходить туда. Так уж здесь повелось – на то свои резоны, и если бы вы могли увидеть мир моими глазами и обрести мои познания, то поняли бы здесь все гораздо лучше.
Я сказал, что не сомневаюсь в этом, а он продолжал:
– Мы в Трансильвании, а Трансильвания – это не Англия. Наш уклад жизни отличается от вашего, многое здесь покажется вам странным. И судя по тому, что вы мне рассказали о своих приключениях, вы уже имеете некоторое представление о своеобразии нашего края.
Это было только началом нашего долгого разговора. Хозяину явно хотелось побеседовать – вполне вероятно, лишь ради разговорной практики, и я воспользовался возможностью расспросить его о том, что наблюдал своими глазами. В нескольких случаях он уходил от ответа, делал вид, что не понимает, но в основном отвечал очень искренно. Постепенно я настолько осмелел, что спросил его о странных событиях прошлой ночи, например о том, зачем возница ходил туда, где замечал голубые огни. Граф объяснил мне, что существует поверье: в ночь беспредельной власти духов зла, которая бывает только раз в году, – именно вчера и была такая ночь, – там, где спрятаны клады, появляются голубые огоньки.
– Нет сомнений, в той местности, по которой вы проезжали прошлой ночью, погребены сокровища; несколько веков в этом краю шла борьба между валахами, саксонцами и турками. Каждая пядь земли полита здесь человеческой кровью патриотов и захватчиков. В прошлом сюда являлись полчища австрийцев и венгров, и патриоты – мужчины, женщины, старики и дети – выходили им навстречу, подстерегали их в горах на перевалах или в узких ущельях и устраивали искусственные обвалы. Если захватчики и одерживали победу, им мало что доставалось: все, что можно, было надежно упрятано в землю.
– Но почему же клады так долго остаются погребенными, если существуют безошибочные ориентиры и людям надо лишь взять на себя труд приметить их? – спросил я.
Граф улыбнулся, обнажив при этом десны и крупные, острые клыки.
– Потому что крестьянин в душе трус и дурак. Эти огоньки появляются лишь в одну-единственную ночь, но в эту ночь ни один здешний житель носа не высунет из дома. А если бы, сударь, он и осмелился выйти, то все равно бы не знал, что делать. Ведь даже если б он заметил место, где был огонек, то все равно бы при дневном свете не знал бы, где искать его. Могу поклясться, что даже вы не смогли бы теперь найти эти места!
– Тут уж вы совершенно правы, – вздохнул я. – Даже где их искать, мне известно не больше, чем покойникам.
Затем беседа перешла в иное русло.
– Послушайте, – сказал граф, – расскажите мне наконец о Лондоне и о доме, который вы подобрали для меня.
Извинившись за рассеянность, я пошел к себе за бумагами. И, раскладывая их по порядку, слышал позвякивание фарфоровой посуды и столового серебра в соседней комнате; когда же я вернулся, стол
