болезни. Именно поэтому он так тщательно готовил молодую и сильную Эльму к делу всей своей жизни – искуплению. «Моя Пинанс!» – так называл он ее. Она была идеальным кандидатом в свидетели его искупления перед небесами. Его руки были по локоть в крови. Иначе не могло быть. Иначе не должно было быть. Иначе он бы погиб одним из первых. Но он был солдатом, а не палачом, и когда понял это, было уже поздно. У власти уже были подонки и изверги, и, чтобы выиграть у них битву, нужно было играть по их правилам. И он играл. Марал руки. Вербовал агентов. Учился сам и учил разведчиков. А потом ему повезло. Повезло узнать тайну, за которую можно было с легкостью угодить на виселицу. Сам он не мог реализовать свой план. Сам не успел бы. А научить маленькую еврейскую девочку, подготовить для нее почву ему вполне было по силам. Он играл вдолгую.
Пуля угодила в шею. Прежде чем вцепиться в горло противнику, Коликов почувствовал обжигающее касание смерти, но не придал этому значения. Убил он немца быстро, одним движением. Не ожидал немец такой прыти от изуродованной пытками девчонки. Его тело грузно осело на пол и замерло в неуклюжей позе.
У Коликова закружилась голова, и он тоже рухнул. Только сейчас он понял – пуля задела какую-то важную артерию на шее девушки. Как же все хреново вышло! Он из последних сил сдавил рану рукой. Надолго этой меры не хватит. Без срочной медицинской помощи он, точнее Эльма, через пару минут истечет кровью и погибнет.
– Прости меня, – прохрипел он, чувствуя, как тяжелеют веки девушки.
– За что? – тихо спросила она, уже понимая, что умирает.
– Я подвел тебя.
– Ты не виноват. Без тебя я бы не зашла так далеко. Так себе из меня разведчица…
– Лучшая из всех, кого я знал.
– Спасибо. Мы должны попрощаться?
– Наверное… – Коликов не знал, как должны заканчиваться такие истории. – Прощай. Хотя… нет. Один вопрос.
– Да?
– Что ты планировала делать с таким количеством золота?
– Я не знала, что там золото, – спокойно, словно они сейчас пили чай на кухне, ответила девушка. – Зато теперь я понимаю, зачем мой куратор велел создать десяток расчетных счетов в разных странах мира.
– Каких счетов?
– Счета привязывались к различным организациям. В основном это были дома-интернаты, хосписы, больницы, дома малютки. Я была рада открывать такие счета, но понятия не имела, каким образом он планировал их пополнять. Кружится голова. У тебя тоже?
– Да. Ты умираешь, Эльма.
– Останься со мной. Подожди, пока я не уйду.
– Это было бы хорошим искуплением, – сказал Коликов, уверенный, что Эльма поймет, о чем он. – Действительно достойным делом.
– А ты смог бы так?
– Только так бы и смог. Мертвым деньги ни к чему, тем более окропленные их собственной кровью. Но… – Коликову пришлось сделать паузу, воздуха не хватало, – они могли бы спасти столько детей.
– Спой мне, Тимур.
– Что спеть?
