style="font-size:15px;"> Я навсегда запомнил этот крик.
На всю жизнь.
– Папа! – завопил я. – Папа!
А он уже мчался по лестнице, размахивая включённым фонариком с тускло мерцающим в руках ружьём. Я знал, он найдёт нас, заступая в свой первый дозор, увидит в старой мельнице свет и придёт.
– Дениска! – он подскочил ко мне. – Ты как здесь…
– Папа, Олежка! – перебивая, голосил я. – Он там, спаси его!
Яркий луч заметался по царящему во мраке беспорядку и застыл, найдя что-то совершенно необычное, бесстрастные, и оттого очень страшные глаза гигантского насекомого смотрели на нас с отцом, а обагрённые кровью челюсти продолжали трудиться, перекусывая ноги бесчувственного Олежки.
– Стреляй!
Заорал я, и крик мой слился с выстрелом.
Летние каникулы закончились, и мы с Олежкой снова пошли в школу, точнее сказать, я пошёл, а он поехал на коляске. Сказал, что ненадолго задержится в ней, скоро ему пришлют протезы из Москвы, и он снова будет ходить и пинать мяч дальше всех, ломать доски одним ударом, потому что ноги у него будут из титана.
А ещё, наша деревня стала известной на весь мир, ну и мы с Олежкой. Папа вообще стал героем-спасителем, убившим мутанта-людоеда, выросшего, как нам объяснили прилетевшие на вертолётах учёные, в экологически неблагоприятной среде.
Но я до сих пор во сне слышу крик, самый страшный крик в мире, и просыпаюсь в холодном поту.
ЗВОНОК НА ТОТ СВЕТ
Она продолжала говорить с ним, даже когда его не стало. Говорить обо всём, как будто он был рядом и, всё также снисходительно улыбаясь, слушал всю её женскую болтовню.
Сегодня Анна надела его любимый свитер. Она сама связала его для Дениса. Забравшись с ногами в кресло, налив две кружки горячего шоколада, девушка увлечённо рассказывала мужу о прошедшем дне. Он улыбался и смотрел на неё с яркой фотографии в рамке, а за его спиной плескался океан.
Она говорила, а он молчал. И кружка горячего шоколада, налитая для него, уже остыла. Убитая горем девушка понимала всю абсурдность ситуации, но продолжала верить в то, что однажды её любимый откликнется.
Трагедия случилась месяцем ранее. Дениса и всю его геологическую экспедицию накрыла сошедшая с гор лавина. Потом была целая неделя поисков, отразившаяся в чёрных волосах Анны белой прядью. И наконец муж был дома, только вот гроб, в котором его привезли, не разрешили открывать. Она так и не увидела его в последний раз. Из его личных вещей ей вернули свитер и раздавленный мобильный телефон.
Иногда девушка уходила в их уютную спальню, оставив его мобильник в другой комнате, и начинала звонить мужу. Шли гудки, ведь телефон, несмотря на то, что лопнул, был в рабочем состоянии. Однако трубку никто не брал. В соседней комнате приглушённо играла установленная мужем на её входящий звонок мелодия. А Анна, кутаясь в одеяло, под которым они совсем недавно спали, заливалась горькими слезами.
Мать звала её к себе. Она жила одна за городом.
