пытающегося утащить путника (ученого) в болото (в тупик, из которого выбраться очень сложно). Примеров предостаточно! Современная наука это лес с химерами, некоторые ни на что не похожи, а некоторые – гибрид истины и обмана, как на картине Босха – там есть нечто очень похожее на испанского идальго – шляпа с пером, горящие глаза, шпага, а внизу жабьи лапы и хвост».
Подобными высказываниями о науке (не связанными уже с моими работами) полон интернет, особенно на таких серверах как, например, www.inauka.ru. Что в этих двух и подобных им взглядах на современную науку верно, а что неверно и каково действительно состояние современной науки?
Геннадий Ивченков прав в том, что один и тот же эксперимент можно по-разному истолковывать на основе разных моделей. Мало того, и ученым, прежде всего физикам, и философам, работающим в области теории познания, хорошо известно, что не только один эксперимент, но множество опытных данных в некоторой области действительности можно накрыть выводами, получаемыми из разных систем аксиом – постулатов (ну, или из разных моделей в терминологии Ивченкова). Весь вопрос только в том, как это обстоятельство воспринимать с философской точки зрения и как с ним жить в реальной науке. Если признать, что все подобные системы аксиом (модели) равноправны, что сегодня и делается, то мы неизбежно придем к тому восприятию науки, которое демонстрируют Хальген, Ивченков и другие, и к тому состоянию науки (и в немалой степени и общества в целом), которое мы имеем на сегодня.
Действительно, что делает сегодня наука с такими «равноправными» моделями, описывающими имеющиеся экспериментальные факты и наблюдения в некоторой области действительности? Если отбросить в сторону ни к чему не ведущие споры сторонников разных таких моделей, то фактически наука просто ждет, пока появятся новые экспериментальные данные или наблюдения в данной области и окажется, что некоторые из конкурирующих моделей не «ложатся на эти факты». (Т. е. выводы из этих моделей не соответствуют этим фактам). Такие модели отбрасываются подобно тому, как в свое время были отброшены модели флогистона, 4-х начал и т. п. При этом иногда остается одна неотброшенная модель и тогда все радостно вздыхают: вот она, наконец, доказанная теория и истина в конечной инстанции. А иногда не остается ни одной наличной, ложащейся на новые данные (как это, например, произошло после опыта Микельсона в физике) и тогда научный мир приходит в смятение и начинаются срочные поиски новой модели.
Что же мы видим, как писалось в старом французском букваре, «на этой прелестной картинке»? Мы видим, что, с одной стороны, положение в сегодняшней науке не столь мрачно, как то кажется Ивченкову, Хальгену и иже с ними. Наука движется вперед, развивается поступательно, отбрасывая время от времени свои собственные заблуждения и создавая новые модели, обладающие в каком-то смысле большей познавательной силой, чем отброшенные. Не прав также Хальген, полагая, что наука перестала создавать новые фундаментальные
