науки. Представители ее разделяются на две категории, именуемые социальными (Куайн, Кун, Файерабенд и т. д.) и когнитивными (Поппер, Лакатос, Лаудан и т. д.) постпозитивистами. Социальные постпозитивисты занимают наиболее ортодоксально релятивистскую в отношении науки позицию. Так, например, Файерабенд заявил, что выводы науки не более обоснованы, чем предсказания гадалки на кофейной гуще [4]. Когнитивные постпозитивисты не столь ортодоксальны в этом отношении и некоторые из них, в частности Поппер, декларируют себя защитниками особого эпистемологического статуса науки. Но дело не в декларациях и самоопределениях, а в аргументации, она же объективно ставит Поппера и его ученика Лакатоса в число релятивизаторов. Так, Поппер полагает, что наука все же отличается от не науки (псевдонауки) тем, что ее гипотезы обязаны быть «фальсифицируемы» [5]. Это, безусловно, верно и гипотезы типа: «море волнуется, потому что Нептун сердится», не проверяемые в принципе, не научны. Однако это нисколько не спасает особый эпистемологический статус науки, поскольку всегда и по любому поводу можно насочинять бесконечное количество гипотез, даже не претендующих на приближение к истине, но вполне «фальсифицируемых». Процедура выдвижения подобных гипотез с последующей их «фальсификацией» не ведет к истине и не может служить методом обоснования и, таким образом, критерий Поппера не отделяет науку от не науки.
Далее Поппер (за ним другие фоллибилисты) утверждает, что хоть наука и не дает истины (принципиально погрешима) и не дает обоснования (надежного и неизменного) для своих теорий, но отличается от не науки все же тем, что делает обоснованный выбор между теориями на предмет их большей близости к истине: «Я говорю о предпочтительности теории, имея в виду, что эта теория составляет большее приближение к истине и что у нас есть основания так считать или предполагать» [6].
Что касается этих самых оснований выбора, то вот что пишет по этому поводу Лакатос:
«Попперианский критический фоллибелизм принимает бесконечный регресс в доказательстве и определении со всей серьезностью, не питает иллюзий относительно «остановки» этих регрессов… При таком подходе основание знания отсутствует как вверху, так и внизу теории…
Попперианская теория может быть только предположительной… Мы никогда не знаем, мы только догадываемся. Мы можем однако обращать наши догадки в объекты критики, критиковать и совершенствовать их… Неутомимый скептик, однако, снова спросит: «Откуда вы знаете, что вы улучшаете свои догадки?» Но теперь ответ прост: «Я догадываюсь». Нет ничего плохого в бесконечном регрессе догадок» [7].
То есть все основания предпочтительности одной теории перед другой оказались на поверку не более чем догадками. Что в этом плохого, думаю, не требует пояснений. Таким образом, существенно посодействовав релятивизации науки, фоллибилисты (когнитивные постпозитивисты)
