я не скажу, гражданин военюрист. Они дрались, в драке навалились на нары и разбудили меня. Дальше вы знаете.
– Странно. Агент ничего не скрывает. Даже то, что второй – чистокровный немец, и его брат служит в люфтваффе, потому он и решил так поступить. Это у них в крови алкоголь играл. Два идиота. На задании, а выпивали. Второй – из наших предателей, бывший батарейный старшина, служил в Киевском военном округе. На третий день с начала войны попал в плен и согласился сотрудничать. Что с ним будет, решит суд, а вот кто из вас говорит правду, я уверен на сто процентов. Вы продолжите настаивать на своей версии?
– Другого вы не услышите. И вообще, гражданин начальник, вы кому верите: какому-то предателю или своему командиру?
– Мне обязательно отвечать на этот вопрос?
– А я ещё удивлён, чего это мы отступаем! Пока столько предателей, что защищают немецких шпионов у нас в тылу, победы точно ждать не стоит.
Ох и разозлился военюрист и сообщил, что я задержан по подозрению в убийстве сокамерника. Дичь полная, но тот был на полном серьёзе.
– Гражданин вражеский агент, а то, что я лично больше сотни немцев убил, мне за это что, вышка? К стенке поставите? Ай-яй-яй, как же вы грубо работаете! Так советские органы вас и вычислить могут. Или вы собираетесь к своим сбежать и хотите успеть как можно больше бед натворить? Да, это я понимаю.
Вот теперь тот был взбешён и приказал конвоиру отвести меня обратно. Да ничего, кормили, я по книге и колоде карт учился фокусам, всё равно делать нечего. Нейросеть не поставишь, хотя уже можно, тут шесть часов нужно, чтобы меня не трогали. А как? Камера не пустовала, всегда один-два командира из задержанных патрулями, но было. Причём, я думаю, пару раз были подсадные. А те просились в туалет, и после них обыск. Вопросы задавали. Куда книгу дел и карты? Ну, книга на немецком языке, нашёл в ранце одного унтера, он из взвода велосипедистов, как и пять новых колод карт. Там немецкий фокусник раскрывал секреты и обучал.
Кстати, отличная книга, за следующие пять дней я ее изучил от и до. Три фокуса отработал до автоматизма, чтобы держать покерфейс и ловкими пальцами проводить такие манипуляции. Впрочем, получается. Однако настораживала артиллерийская канонада, что заметно приблизилась к городу. Опять прорвались. Неудивительно, если вспомнить, сколько войск, особенно моторизованных, скопилось у того места, где я блокировку с ауры снимал.
Впрочем, пофиг. Землянка глубокая, боится только прямого попадания авиабомбы или тяжёлого артиллерийского снаряда, хотя сирены воздушной тревоги звучали не раз за последние три дня. А более лёгкие ей не страшны, накат выдержит.
Однако утром, ранним утром пятнадцатого июля, конвойный, бледный и какой-то испуганный, вывел всех из землянки – а нас там трое, вчера двоих ещё привели – и сопроводил в комендатуру. Как выяснилось, землянка располагалась на заднем дворе здания, отданного под комендатуру, так что тут двадцать шагов – и прошли в коридор. А там у дежурного быстро
