в ведерко воды набрали. Принцесса, полей маме!
– А ты сам? – прищурилась Вика.
– Я уж, извините меня, Виктория Игоревна, все уже докончу! Весь перемазался, воды не хватит отмыться…
Мать и дочь отправились на кухню, а парень продолжил соединять очередной кусок трубы через уголки и сгоны с другими…
Отужинав и убрав посуду в мойку, Шатова взяла стул и присела в коридоре, со стороны внимательно наблюдала за тем, как парень сноровисто делает свое дело. В этот раз он опять открылся для нее совсем с новой стороны. Мог бы просто перекрыть краны и помахать ручкой, отправиться по своим делам. Нет, остался, хотя его никто об этом не просил, сам взялся за ремонт.
Если бы ему было хотя бы лет на десять побольше. Нет, и этого, конечно же, мало. Лет бы на пятнадцать. И она, не раздумывая, по первому его щелчку вышла бы за него замуж. Но он слишком для нее молод. Зато он как раз подошел бы ее Нике…
Стоп! И о чем это она размечталась? Примеряет своего молодого любовника к своей несовершеннолетней дочурке.
– Явился тут один тип, не запылился он! – встретила Вика появление старшего сына. – Где шлялся до самого вечера?
– Рисовал… – ответил коротко Женька.
– Рисовал доморощенный Рембрандт! – хмыкнула женщина, с любовью глядя на паренька. – Руки тут мой и иди ужинай!
Женька с опаской глянул на развороченную ванную, на цыпочках прошел к раковине. Шатова полила ему из кружки.
– Это он нам все поломал? – покосился пацан на Зимина.
– Ага! – развеселилась Шатова. – Пришел вандал, пока нас дома не было, и порушил все кувалдой! Сейчас исправляется!
– Давно пора было тут все порушить! – заулыбался Женька весело. – Каждый раз сидел на толчке и боялся, что там или тут лопнет ржавая труба! Никому дела не было…
Часа через полтора Борис установил на свое место смеситель и облегченно вздохнул. Конец – всему делу венец.
– Умывайся и ужинать! – хлопнула Вика в ладошки. – Да нет уж! Принимай ты, Зимин, сразу ванну! От тебя несет потом, как от дюжего кабатчика! Но ты так вкусно пахнешь! – добавила она едва слышно и оглянулась назад, боясь, что шустрая девчонка стоит где-то рядом и все старательно подслушивает.
Борис неторопливо ужинал, когда к нему неслышно подошла Ника, украдкой протянула ему большой альбомный лист, на котором была изображена полуобнаженная Даша, сидевшая на скамье в предбаннике с одним лишь полотенцем вместо набедренной повязки. На ее лице явно читалась похоть, и Зимин покачал головой. Он так и знал, что Дашка показалась перед пацаном во всей своей красе. А теперь Женька рисует ее по памяти. И рисует сорванец достаточно близко к оригиналу. Талантливо пишет портрет…
– Видишь, чем наш Женька весь день занимался! Твоя сестрица вертела перед ним хвостом, и он втюрился в Дашку! Если кто ему не нравится, он того никогда не рисует!
– Да, дела! – протянул Зимин. – Влюбился Женька…
Пятилетняя
