никаких объяснений нет, и прав Эльрик, утверждающий, что это осаммэш, дар предвидения, сводит его с теми, с кем ему по пути. Не любит он свой талант, не пользуется им, но не может запретить таланту пользоваться собой.
– Здесь в ближайшее время станет оживлённо, – предупредил Эльрик, прежде чем Зверь успел сказать, что принимает приглашение.
– Нет, – мгновенно отреагировал Роджер. – Здесь будет тихо, постельный режим, физиотерапия, реабилитация и идеальная дисциплина.
Эльрик вздохнул.
Ворон занервничал и растопырил крылья.
Шнурок, уже снова улёгшийся под креслом, несколько раз стукнул по полу хвостом.
Ринальдо закатил глаза.
Лицо Клауса стало настолько индифферентным, что он вообще перестал походить на человека. Превратился в идеальную модель телохранителя.
– У меня есть обязанности, – напомнил Эльрик.
– У меня тоже, – отрезал Роджер, – и я их всё это время выполнял, а ты своих благополучно избегал четыре месяца, значит, сможешь обойтись и дальше.
– Я вернулся раньше, чем планировал, потому что обстоятельства потребовали моего присутствия.
– А я должен позволить тебе превратить лечебный корпус в рабочий кабинет в благодарность за то, что мне больше не приходится общаться с тобой посредством медиума?
– Это кто тут медиум? – поинтересовался Ринальдо.
Роджер, оказавшийся опасно близко к переходу союзника на другую сторону баррикад, поднял руки:
– Мы говорим о твоём старшем брате. Их у тебя что, так много, чтоб разбрасываться?
– Он не будет… да ничего он не будет, он же ничего не может. – Во взгляде Ринальдо, брошенном на Эльрика, не было особой уверенности.
Зверь вот тоже сомневался. Не в том, что Князь «не может», а в том, что «не будет». Потому что у Эльрика одно с другим, как бы так помягче… не всегда коррелировало.
– Я буду делать всё, что нужно, – пообещал Эльрик.
Разумеется, это никого не успокоило. Даже наоборот.
– Если я спрошу его, кому именно нужно, он скажет, что ему. – Роджер сделал странное для врача движение, такое, будто сворачивал кому-то шею. – И получится, что он вроде бы на моей стороне. Потому что ему сейчас нужно восстанавливаться, а это в моих интересах. Но ему слишком многое нужно кроме этого. Он не будет есть…
– Я пока и не могу.
– Не будет спать.
– Четыре месяца, Роджер! Неужели четырех месяцев сна недостаточно?
– А потом встанет и сбежит…
– Но ты же как раз и хочешь, чтобы я мог вставать и бегать.
Не в первый раз они об этом говорили. Точно не в первый. Бывают такие темы, которые от повторения не теряют актуальности.
– Он будет, – сказал Зверь, – есть и спать точно
