особого внимания. Ну да, есть у них влияние… везде и на всё. Но так всегда было и всегда будет, а если б вдруг оказалось не так, вот это бы вызвало удивление, пересуды и как бы опять же не перерисовывание карты.
Зверь ещё не в полной мере осознал себя необходимой частью основания, на котором де Фоксы строили своё могущество. Он пока осознавал лишь свою необходимость для Эльрика, которому нужен был просто так, из-за ничего. Любая мысль о своей ценности или полезности по-прежнему вызывала злость, но, вообще-то, приносить пользу ему всегда нравилось. Надо было лишь подождать, чтобы окончательно утвердить для себя отсутствие взаимосвязи между полезностью и правом на жизнь.
Эльрик же на следующий день после возвращения в мир живых озадачил его снова. Он и здоровый это делал постоянно, и пока в коме пребывал, и в покалеченном состоянии ничего не изменилось. Прямо с утра явились посетители – реальные, а не виртуальные. Двое шефанго: мужчина и женщина. Кареглазый брюнет с забранными в хвост густыми волосами и женщина – тоненькая, русоволосая, на две головы ниже своего спутника. Зверь, никогда раньше не видевший женщин-шефанго, залип, не в силах отвести от гостьи взгляда. А Эльрик подлил масла в огонь, когда представил обоих.
– Готтре оллаш Мигара-Йеррх конунг Шарни. Йеррх от’ассер Моруанец. Готтре оллаш Хортах-Айла эрте Фош, конунг Страйшанго, шенирэ геррсе. От'ассер готтре Косатка6. Мигара – моя жена, Хортах – мой дэира.
Зверь всегда считал себя… незашоренным. Думал, что не оглядывается на правила, а нормам если и следует, то исключительно добровольно и осознанно, потому что ему для следования нормам нужно было прилагать усилия. В общем, был уверен, что мыслит широко и допускает возможность всего, что не противоречит законам физики, и многого противоречащего. Но сейчас перед ним были жена Эльрика и его… муж? «Дэира» ведь как-то так и переводится. Тресса назвала бы дэирой Мигару, а Хортаха – мужем.
Всё это надо было как-то уложить в голове. Одно дело знать, что у Эльрика… в смысле у Трессы, которую Зверь тоже никогда не видел, есть муж. Другое дело – убедиться, что он и правда есть. И имеет какое-то… блин, прямое! отношение к Эльрику. И при всём при этом ещё неплохо было бы перестать пялиться на Мигару. Хотя бы перестать думать о том, что женщины-шефанго – это очень, очень, очень странные – страшные – существа.
Эльрик тем временем представлял его. «Готтре оллаш Вольф фон Рауб. От’ассер готтре Волчонок, но в этом мире он пока не обзавёлся прозвищем». И даже не ухмылялся, выглядел серьёзным. Выглядел! Зверь без всякой эмпатии знал, что Князь в глубине души потешается над ним, получает массу удовольствия от его замешательства. И не важно, что души нет. Души нет, а глубина есть. Чёрная и злобная!
Мигара была в маске. Женщины-шефанго носили маски и вуали, делали мейкап, использовали любые возможности украсить себя под предлогом защиты окружающих от невыносимой
Традиционная формула представления на зароллаше. Её имя Мигара-Йеррх, владелец Шарни. Йеррха другие называют Моруанец. Его имя Хортах-Айла, наследный владелец Фоша, владелец Страйшанго, главнокомандующий Ям Собаки, другие называют его Косатка. (Примечание: из этой формулировки следует, что у Мигары нет прозвища, Моруанцем её называют, только когда она в мужском облике).
