не хотели привлекать к себе внимание, поэтому медленно плелись по пустынным задворкам, а лошадь покачивалась под ними как колыбель. Несмотря на то что Маре нужно было как можно скорее оказаться дома, она не хотела, чтобы их путешествие закончилось.
Мара чувствовала дыхание Дэра, его сильные руки обнимали ее за талию, и от этой близости кружилась голова.
Копыта гулко стучали по мощеной мостовой, нарушая ночную тишину. Дэр не был настроен на светскую беседу, так что у Мары было время подумать.
Прошло девять месяцев с тех пор, как его нашли, изможденного от ран и болезней и пристрастившегося к опиуму. От Саймона она знала, что его выздоровление шло медленно, но неуклонно. Теперь он наконец был здоров и выбирался из уединения. Но он не был похож на прежнего себя. Чего-то не хватало.
На мгновение ей удалось развеселить его и вытащить на свет старого Дэра. Ей нужно сделать так еще раз. И еще. Саймон это наверняка бы не одобрил и даже назвал бы вмешательством в жизнь друга, но кому-то нужно сломать эти стены.
Да. Стены. Несмотря на все его самообладание, она чувствовала, что Дэр словно находится в заключении. Дело в опиуме? Этим все объясняется, или есть еще и другие проблемы?
Она была Сент-Брайд с дьявольскими волосами, а следовательно, ее так и тянуло излечивать чужие раны и решать чужие проблемы. Как же ей умудриться больше времени проводить с Дэром? Леди Адемара Сент-Брайд отправляется на помощь своему принцу, заключенному в темной башне.
Нет, ее повесе.
В школе Харроу Саймон и Дэр входили в группу, которая называла себя «клубом повес». Истории Саймона были такими интересными, что ей и самой всегда хотелось стать повесой. Но спасение одного из них должно быть куда более увлекательным делом!
Она спасет своего повесу и выведет его из мрака на солнечный свет. Это благородное занятие вполне достойно потомка Черной Адемары и Хереварда Бдительного, и, что тоже немаловажно, оно спасет ее от смертельной скуки.
Глава 3
Через полчаса Дэр проводил взглядом Мару Сент-Брайд, возвращающуюся под крыло дома ее сестры на Гросвенор-сквер. Как только он убедился в том, что с ней все в порядке, он тронул Нормандию и отправился к этому прохвосту, майору Баркстеду. С ним лучше всего было разобраться сейчас, без шума. Ему очень хотелось выпотрошить этого негодяя.
Угрожать маленькой Маре!
… Правда, по ней и не скажешь, что кто-то ей угрожал, да и маленькой ее больше не назовешь. Если только не вспоминать ее жалобы на неразвитую грудь. Его губы скривились в улыбке: он вдруг ясно понял, что назревает проблема.
Еще вчера он думал, что ни одна женщина больше не сможет заинтересовать его, – возможно, это было как-то связано с наркотиком, – но маленькие груди Мары Сент-Брайд вызвали у него большой и крайне непозволительный интерес. И ее изящная шея, изгиб позвоночника и теплый, едва уловимый аромат духов. Ехать верхом на лошади, прижавшись к ней, было ошибкой.
Он привык считать Мару чертенком, ребенком. Но сейчас он заметил те
