бретонского рыбака, в ихнем ресторане, наверное, тоже, скорей всего, безумные деньги дерут, как везде, включая территорию бывшего СССР.
«А тогда мы выехали с опозданием на полчаса. Как всегда, потому что, в общем-то, худо ходил транспорт двадцать восемь лет назад. Ночью выпали обильные осадки, поэтому автобус юзил по глине грунтовой дороги. Все пассажиры сидели, придерживая в меру возможностей свой нехитрый скарб: узлы, мешки, коробочки, коробки, пакеты, корзинки. Ранний автобус – он следовал из райцентра К. в город тоже К., но стоящий на великой сибирской реке Е., на которой райцентр К. не стоял, там, в райцентре К., реки не было. Вернее, была, но очень маленькая, практически без имени. И пассажиры эти были, как бы их назвали при Советах, колхозники, а ныне – вольные постсоветские крестьяне. Которые везли в город собственные, произведенные ими лично продукты, чтобы реализовать их на бывшем колхозном рынке. Тогда ведь как раз доброе наше руководство выгнало оттуда торгующих кавказцев-перекупщиков, и место приезжих начал медленно, но верно занимать коренной народ, наконец-то поверивший, что вся эта так называемая «демократия» всерьез и надолго. Огурчики, помидорчики, молочишко, творожок, сметанка, лучок, укропчик… Теперь-то уж никто и не помнит, но даже злодеи-большевики, узурпировавшие страну в течение семидесяти трех лет с 25 октября 1917 года по 20 августа 1991-го включительно, разрешали той категории своих рабов социализма, что именовалась «труженики сельского хозяйства», реализовывать на рынках собственные излишки. Поэтому у кого был такой излишек, тот его немедленно и вез на базар еще при коммунистах. Которые, как это выяснилось в дальнейшем, на этом именно и погорели, что частная собственность была, есть и будет выше всяких идей даже в России».
– Был бы у меня излишек, я бы тоже его продавал, – вдруг брякнул Хабаров, но, увлеченный собственным рассказом, Гдов его не услышал. Между прочим, Хабаров справлялся с устрицами не хуже Гдова. Не зря парень в цивилизованной Эстонии жил, где приватизировал вместе с эстонскими комсомольцами геологоразведочную экспедицию. Обидно только, что воровали, пакостили и коммунячили все представители дружной семьи народов СССР и Социалистического лагеря вместе, а отвечай сейчас за все советское свинство одни русские. Ну, да – зато теперь – демократия, сибас, «Айова». Почему, кстати, рестораторы назвали этот соус именем далекого американского штата? Зачем именно эстонцам засвербило именно сейчас переносить из центра Таллина памятник бронзовому солдату-освободителю, соблазняя малых и больших мира сего? Отчего наши вдруг взвились так, будто эти прибалты им на хрен соли насыпали? Что думают обо всем этом грузины и украинцы? Сколько еще в упомянутом мире загадок.
– Не по правилам, – сказал Гдов.
– Что не по правилам? – заинтересовался Хабаров.
– По правилам надо было к устрицам белое «Шабли» брать, а не водку.
– Ученый ты, я вижу, малый, но педант, – ухмыльнулся Хабаров, а Гдов продолжил чтение.
