уже третий год лишь исправляющий должность генерал-губернатора. Может быть, пора его утвердить?
– Утвердим, утвердим. Пусть он представляет полное обозрение вверенного ему края, а то я лишь из этих записок узнаю, что там делается, и пусть просит разрешения приехать в столицу. Все рассмотрим и утвердим. Я вас не задерживаю, господа.
Перовский поклонился и направился к дверям, а Меншиков затоптался, не решаясь что-то высказать.
– Что у тебя, князь? – недоумевая, спросил император.
– Ваше величество, не решен вопрос с Невельским…
– Ах, да… Я доволен тем, что он сделал – и груз доставил в целости и сохранности, и открытия совершил. Тут в рапорте Муравьев хитрит насчет левого берега Амура, ну да не буду слишком строг. Все представления по награждениям экипажа транспорта «Байкал» утверждаю, кроме одного. Невельской за отступление от инструкции получит только очередной чин – капитана второго ранга. Ему полагался Святой Владимир четвертой степени и пенсия, но…
– Ваше величество, – просительно начал Меншиков, но император поднял обе руки:
– Все, князь! Пока все. Вот приедет Невельской с докладом, обсудите его в Амурском комитете – тогда посмотрим.
Глава 3
Подполковник Генерального штаба Николай Христофорович Ахте крайне недовольно рассматривал в зеркале свое розовощекое лицо, окаймленное небольшими темными бачками в цвет не столь уж богатой шевелюры. Для его чина и должности начальника секретной Забайкальской экспедиции военного министерства полагались, конечно, и усы, но они росли весьма неохотно и негусто, да к тому же волосы в них были разного цвета – черные и рыжеватые, а некоторые так и вообще белесые, и подполковник счел за лучшее быть бритым. И все бы оно ничего, да вот выглядел Николай Христофорович при такой физиономии для своих тридцати пяти лет слишком моложаво, не тянул больше чем на двадцать два – двадцать три. И это при том, что имел за плечами университет и академию Генерального штаба, топографические съемки Оренбургской губернии и Киргизской степи, а еще – Оренбургской пограничной линии, кроме того, участвовал в ревизии Восточной Сибири под руководством сенатора Толстого, а за демаркацию норвежско-российской границы получил сразу два ордена – Святой Анны 2-й степени от России и Святого Олафа 3-й степени от Норвегии.
В общем, заслуг у подполковника было немало, его ценили, о чем свидетельствовало назначение в Забайкальскую экспедицию, а вот внешний вид, по его скорбному мнению, подкачал весьма и весьма. Это тем более не радовало, что предстояла встреча с генерал-губернатором, и разговор ожидался нелицеприятный, поскольку главный начальник края рискнул пойти против высочайшего повеления и задержал секретную миссию на столь неопределенный срок, как до своего возвращения из поездки на Камчатку, и Николай Христофорович намеревался высказать об этом свое категорическое мнение. Тем более что поездка генеральская продлилась целых полгода, и время, пригодное
