какого-то сильного землетрясения перешеек просто провалился?
– Вот именно! – воскликнул Федор Петрович. – Провалился! Да просто погрузился на несколько метров – и все! Понимаете, драгоценные мои, – заторопился он, – ведь и Лаперуз, и Броутон посылали поисковые шлюпки, и мне как-то не верится, что их команды оказались столь легкомысленны, что не прошли вперед насколько возможно, а просто поверили собственным глазам. Уж моряки-то отлично знают, что любой поворот может создать иллюзию сплошного берега, а там и поворота нет! По вашим же выкладкам – там открытое пространство! И потом – заметьте! – ни французы, ни англичане не заметили в этих местах течения, а вы-то знаете, что оно есть, от Амура на юг! С другой стороны, давно известно, что в одних местах морское дно поднимается, появляются новые острова или растут старые, а в других – опускается. Почему подобного не могло случиться с Сахалином?
– Ну, это еще надо доказать. – Казакевич покрутил головой в сомнении.
– Думаю, теперь уже ничего не докажешь, – насупился Невельской. – Было, не было, поднялось, опустилось – пусть разбираются те, кому интересно. Сегодня факт неоспорим: Сахалин – остров, и этого открытия у нас никто не заберет!
– Да конечно, конечно! Более того, драгоценные мои, ваше открытие может оказаться вдвойне ценным, если кто-то, как изволил выразиться Геннадий Иванович, заинтересуется и докажет, что пролив образовался уже в наше время.
– Боюсь, сейчас до этого руки не дойдут, – сказал Невельской. – Сейчас куда важнее России закрепиться на тех берегах.
– А когда и где будет поставлен наш военный пост?
– Какой там военный пост, Федор Петрович? – с горечью откликнулся Невельской. – Я могу вам по пунктам сказать, что решил Особый комитет под председательством Нессельроде.
– Ну-ка, ну-ка, что он там решил с таким председателем? – Федор Петрович даже потянулся через стол, уставленный чайными приборами и всем, что полагается к чаю, а кроме того – рюмками и пузатой бутылкой ямайского рома. Чай без рома старый моряк не признавал.
Геннадий Иванович вспомнил четверг 2 февраля, когда явился на заседание комитета, вспомнил внутреннюю готовность употребить всю энергию свою и силу, чтобы убедить его членов, в первую очередь князя Чернышева и графа Нессельроде, в правильности указаний генерал-губернатора Муравьева и в точности исполнения им, Невельским, этих указаний. День был на редкость солнечный, слегка морозный, воздух переливался мириадами мельчайших снежинок, и в душе Геннадия Ивановича царили подъем и уверенность, что у него все получится. Не может не получиться, потому что два члена комитета, министры Меншиков и Перовский, мало того что на их с Муравьевым стороне, но еще и специально приглашали его к себе перед заседанием, чтобы научить, как себя правильно вести с противниками, очень недовольными тем, что за самовольные, по их мнению, действия не последовало от государя серьезного наказания. Ну, подумаешь, не дали ордена, но в чине-то повысили: теперь он капитан второго ранга.
– Вы
