пространстве работают повара в красивой одежде, которые обычно говорят очень красивые названия блюд, рассказывают, что это и из чего, а потом приносят вам обычную полуживую котлету или курицу, которая, видимо, катается с ними уже третий рейс. Цены там тоже очень интересные, потому как листик салата с пластиковым кислым помидором, обычно стоит как хорошая порция салата в ресторане средней руки. Но обо всем этом я узнал позже. А пока повар, приятного вида, с чистыми серыми глазами и суровой бородой наизусть зачитывал мне меню:
– Могу предложить молодой картофель по-деревенски, картофель фри, картофель пай. Из гарниров есть так же макароны по-флотски с грибами, паста с мягким жареным сыром. Из мяса предлагаю шницель, плескавица, кебаб, есть цыплята табака. Все свежайшее и очень хорошего качества, попробуйте.
– А салаты есть?
– Есть овощной, есть тёплый салат с серушками.
– С чем? – я удивлённо и растеряно смотрел на спокойного повара.
– Вы ели когда-либо серушки?
– Не приходилось. Знаете, давайте без салата.
– Это грибы.
– Давайте цыплёнка табака и картофель по-деревенски.
Я сел за столик и стал ждать заказ. Как можно есть грибы и вообще что-либо с названием серушки? Видимо, они серого цвета. Просто меня как-то врасплох застали. Только подумать, предлагают вам серушки, нет спасибо. Оставьте себе свои серушки любого цвета. Примерно через пол часа, мне принесли железный поднос с железной тарелкой и такими же приборами. На большой тарелке, сиротливо прижавшись к семи долькам пережаренного картофеля в огромном количестве масла, лежал сухой окорочок на тонюсенькой косточке. Сперва, мне показалось, что ножка сгорела, потому как на цвет запах и вкус, это было именно так. Я спросил у повара насколько это нормально, потому что я первый раз ел цыплёнка табака и впервые был в вагоне-ресторане. Меня уверили, что все просто отлично, именно это и есть цыплёнок табака. Я отважно попробовал всего понемногу и понял, что «табак» не моё, в принципе. Желудок с ужасом поджался, и я самым волшебным образом перехотел есть.
В ресторане было совсем пусто, только вдалеке у окна сидела какая-то пара. Они, видимо, тоже ужинали. Это был большой мужчина, очень высокого роста и с ним старушка в чёрном кружевном платье и чёрной шляпке с вуалью. Она ему что-то грозно шептала, а он вообще, казалось, её не замечал. Я позавидовал такому отношению к раздражающим факторам. Старушка была, видимо, его матерью, она то замолкала, то снова начинала ему что-то шипеть. Но мужчина сидел совершенно независимо и старушку не видел в упор. Он смотрел в окно, рассматривал вагон и меня, в свои малюсенькие очки на носу. Я очень люблю наблюдать за эмоциями людей. Каждое лицо имеет свою красоту и особенность. Целая жизнь бывает написана на лице.
– Гамлет, не будь болваном, –
