плакал и в этот момент я чувствовал, как становлюсь Лешкой, мальчишкой с белыми, выгоревшими волосами.
– Лешка, разбойник, куда ж вы все делись? Совсем нас забыли?
Я молчал, потому что сказать мне было нечего, и просто обнимал старушку и гладил по спине. Когда она немного успокоилась, то рассказала, что дед снова ушёл на свою заимку и больше не возвращался. Мы редко ездили к деду в гости. Сам по себе он был сдержанным на эмоции, ко всему относился холоднокровно. Но с ним никогда не было страшно, даже в тайге. Он очень мало рассказывал о себе, в основном о том, что нас окружает и происходит. Он учил меня гладить белье и топить печь. Мы с сестрой, после летних каникул проведенных с дедом, умели варить гречневую кашу и открывать тушёнку. Дед, в тайне от мамы, учил меня стрелять из двустволки. Много и интересно рассказывал о тайге. Сам много читал и мне давал почитать свои книги из подземелья. Подземельем, я называл ход в подвал из его комнаты. Дед откидывал половик и открывал подвал, дёрнув за большое металлическое кольцо. Кольцо было тяжелым, кованым и мне очень нравилось. Оно было сделано в форме золотого змея, кусающего себя за хвост. Вниз меня, конечно, никто не пускал, лишь дед приносил оттуда удивительные вещи. Книги в старинных переплётах, какие-то стеклянные колбы, которые слегка дымились, зеркала причудливой формы и много разных камней, которые находил в тайге. Он писал что-то в больших блокнотах красивым почерком с завитушками. Мама называла его «наш феномен». В ее бытность студенткой, дедушка помогал с уроками. Я помню очередной его приход с тайги, как потом снял с плеча ружье, убрал его в сарай, подсел к расстроенной маме. Взял учебник французского и, строго посмотрев на неё, сказал:
– Опять глаза на мокром месте. Дай посмотрю, чего опять как сирена воешь.
И начал читать бегло по-французски. Помню, как мы все обалдели от его умения. Потом все оставшееся время он говорил с мамой на этом красивом языке и строго прикрикивал, когда она чего-то не понимала. При отъезде, мама вздыхала, мол, какой удивительный человек. Он и, правда, был удивительный. Его дом был срубом, но очень отличался от соседских домов. У дедушки в доме был душ и насос, горячая вода. Огород поливался сам. Ещё я помню, как дед держал баранов, стриг их, сам делал нитки. Потом умная машина вязала нам и ему тёплые свитера. Вязальную и прядильную машину он тоже сделал сам. Жил дедушка скромно, самогона не гнал. Все соседи шли к нему каждый со своими просьбами, и он всегда всем помогал. Учил, как делать какие-то настойки из трав и ягод. Мама говорила, что к старости стал суеверен, раньше был не такой. Все фото, которые у нас были, мне показали, что дед мало поменялся внешне. Мама говорила, что на такой природе люди все долгожители. Тогда мне казалось, что он будет жить вечно. Потом мы перестали ездить сюда. Почему? Да я и сам не помню. Все крутилось, вертелось, потом мы начали ездить на море и стали забывать деда и тайгу. Сначала я поступил, потом сестра. Мама съездила к деду одна, без нас, всего один раз. Затем оказалось, что
