и выравнивали «пряники» на месте. К вечеру будущие журналисты валились с ног, но все равно отправлялись пить пиво и только потом – по домам. Больше всего Эрику запомнилась работа в новом сквере. Самая легкая и самая странная. Легкая, потому что обустраивали там не проезжую часть, а тротуары для пеших прогулок. Тротуарные «пряники» были существенно легче дорожных. Но место, где городские власти решили разбить новый сквер, навевало разные мысли. Это было старое кладбище. Кресты и оградки снесли уже давно, когда по краю кладбища прошла одна из главных городских артерий, – тогда одно слово против решения власти могло стоить свободы. Потому снос кладбищенских атрибутов и прошел тихо, без возмущения общественности. К моменту начала работ по закладке сквера это место давно выглядело как заброшенный пустырь. Однако то, что там раньше было кладбище, знали все. Экскаваторщикам дали указание глубоко не копать, благо серьезная подушка под тротуар не требовалась. Вероятно, поэтому обошлось без разрытых могил. Пару раз попадались какие-то кости, но определить их принадлежность никто не взялся. Студенты все были комсомольцами, атеистами, материалистами и прочими. Но странное чувство совершаемого кощунства витало в воздухе. Особенно ранним утром, когда они только начинали собираться, дорожная техника еще не приехала, по проходящей рядом улице лишь изредка проезжали автомобили, а тишину нарушало только карканье ворон, гнездившихся в тополях. Ощущение, что они на погосте, было очень реальным. Позже, через несколько десятилетий, отдавая дань усопшим, в этом сквере сначала поставили большой деревянный крест, а потом построили часовню.
Из-за этой «отработки» перед началом учебного года Эрику удалось отдохнуть всего неделю. Однако с учебой тоже пришлось повременить. Уже через три дня после торжественной линейки и начала первых лекций их курс был отправлен в колхоз на уборку картофеля. Именно тогда и случилась их мимолетная встреча со Славой, которая многое ему объяснила.
После этого выезда «на картошку» Эрик с Костей сдружились окончательно. Вечерние посиделки с гитарой, ночные походы в женский барак и прочая романтика способствовала сближению. Кроме того, они составляли прекрасный тандем для «съема». С легкомысленными побуждениями знакомиться «на пару» гораздо проще. Легче завязать и поддерживать разговор, перекидывая фразы друг другу, как мячик в пинг-понге. Кроме того, в компании у девушек создается иллюзия возможности выбора. А выбор предоставлялся неплохой. Два высоких, ярких, симпатичных парня. Жгучие брюнеты. Если, благодаря материнской крови, Эрика можно было принять за кого угодно по национальности – от украинца до татарина, – то настоящий греческий профиль Кости сомнений в его принадлежности не оставлял. Главная (и на чей-то вкус великоватая) составляющая этого профиля отдельно, вероятно, могла бы принадлежать и кавказцу, и турку. Но в целом композиция складывалась в образ классического грека. Сам Костя по этому поводу часто использовал присказку: «Нос горбинкой – хрен дубинкой!» Был ли нос причиной или что
