style="font-size:15px;"> – Понимаете, – опасливо оглядываясь на супругу, зашептал он. – Эта квартира досталась нам в наследство. От дяди. Её дяди… Вреднющий, между нами, старикашка. Своих детей не было, так он на племянницах отыгрывался. На ней в основном, на Леточке… Гадости подстраивать – о-бо-жал!
– Ну например?
– Ну, например, она вокруг него увивается, не знает, как любовь свою к нему выразить, а он вместо благодарности лезет в карман и достаёт портативный детектор лжи. Давит кнопочку – на табло, естественно, загорается: «Врёт!» Леточка, понятно, в слёзы… Так вы представляете, что оказалось?.. Оказалось, никакой это не детектор! Он его сам сделал: батарейка, лампочка, кнопочка и окошко со словом «Врёт!». Но она-то этого не знала…
– Хм… – уважительно промолвил Портнягин и оглядел стену попристальнее. То, что он принял поначалу за эфирный оттиск левой передней конечности крупного барабашки, обернулось следом руки покойника. Плохо дело. Если умерший продолжает считать себя хозяином жилплощади, изгнать его из родных стен практически невозможно. Привидения в замках, бывает, веками живут. – А что за надпись?
– Э-э, Леточка…
Хозяйка по-прежнему пребывала в прострации: глаза – вовнутрь. Спустя секунду услышала, что к ней обращаются, уставилась в ужасе:
– Что? Что? Что?..
– Содержание надписи не помните? – спросил Портнягин.
Личико её мученически перекривилось.
– Да их там две было. Одна: «А что сейчас будет!» – другая: «Привет с того света!» Ох, чуяло моё сердце… – застонала она, раскачиваясь. – Тогда ещё чуяло! Умирает, а глаза у самого – хитры-ые…
– Да, вы знаете… – снова подхватывая Глеба под локоток, озабоченно зашептал муж. – Как-то подозрительно он умирал… Прощения попросил. Сказал, что не раз добром вспомянём… «Добром»! – Глава семьи содрогнулся.
– Так, может, вам с ним просто не ссориться? – осторожно предложил Портнягин. – Не хочет, чтобы ковёр на этой стенке висел, – на другую повесьте…
Хозяин свернул губы в трубочку и занялся осмотром ногтей правой руки. Его супруга одарила бестактного гостя испепеляюще-изумлённым взглядом. Слёзы мгновенно просохли.
– А куда ещё вешать? – воинственно спросила она. – Не на противоположную же!
Слегка закляв стенку и пообещав доложить обо всём Ефрему Поликарпычу, Глеб Портнягин с облегчением сбежал по лестнице во двор и приостановился у подъезда.
Вперевалку пробирающийся дворами джип внезапно врубил динамики и разразился мерзким прерывистым воем. Глеб поморщился. Чума сезона. Стиль «Глушилка». Ни слов, ни мелодии – рёв один. Вроде бы молодой ещё, а современная музыка почему-то уже раздражать начинает…
В архитектурном смысле Божемойка представляла собой очаровательное смешение эпох: пышность сталинского ампира подчёркивалась спартанской лаконичностью хрущёвского кубизма и мирно соседствовала с буйной эклектикой новорусских особняков. С удовольствием проделав обратный путь пешком, ученик чародея взбежал на пятый этаж и, толкнув незапертую дверь квартиры
