мужским именем? – встрял тут, Шабашкин.
На него посмотрели, но ничего не сказали.
– Дьяволы путаются, – пояснил отец Афанасий и, видя всеобщее замешательство, сказал, – конечно, следуя логике, нам с отцами тоже надобно перекреститься в женские имена, но мы дьяволов не боимся!
– А монахини, стало быть, бояться? – уточнил Ленчик, он занял кровать у окна.
– Бояться, – подтвердил отец Афанасий, – страшатся не без основания, дьяволы хитры и коварны.
– С нами крестная сила, – насмешливо рассмеялся Сашок.
– Зря смеетесь! – заметил отец Афанасий. – У нас тут не богадельня, а монастырь и мы – служители Христовы, всегда на передовых.
– Но нам-то это зачем? – осмелился возразить Шабашкин.
На него опять посмотрели, но ничего не сказали.
– Вы приехали к нам, на помощь, – заметил отец Афанасий, – и рассматривать вас дьяволы будут именно, как наших помощников, а наипаче помощников Христа. На вас нападут, всенепременно нападут!
Пообещал он, снова потирая нос.
– Отобьемся! – уверенно рассмеялся Сашок. – У нас и инструменты есть, строительные пистолеты!
Иеромонах посмотрел на него, но ничего не сказал. Но Шабашкин наморщив лоб, в раздумье глядел на монаха, самому себе не веря, дважды монах потер кончик носа, демонстрируя невербальным движением, что говорит ложь…
В комнату заглянул маленький монашек с седой головой, маленькой белой бороденкой и ясными глазами, в которых играла смешинка.
– Братья мои, сестры трапезничать приглашают! – сообщил строителям монашек.
– Это отец Павел! – представил его монах Афанасий.
Гурьбой строители прошли в трапезную, где в широкой, просторной комнате выкрашенной бирюзовой краской, стояло два длинных деревянных стола накрытых белыми тканевыми скатертями.
Монашки уже обедали, на вошедших даже не взглянули. Усевшись за отдельный стол и получив от прислуживавшей им молодой послушницы по тарелке овощного супа, строители, молча, принялись поглощать пищу. Молча, потому что молодой монашек, по всему видать, отец Петр, стоя за своеобразной трибуной, установленной в углу трапезной, громко и размеренно читал жития святых. Шабашкин усмехнулся, конечно, он не застал уроков политинформации, в школе учился уже после развала Союза, но по рассказам родителей, хорошо представлял себе, как происходило навязывание информации, когда хочешь, не хочешь, но будешь слушать, что читает училка, шелестя газетами «Правда» или «Известия».
Послушница переменила блюда, поставила перед мужиками тарелки с картофельным пюре и морковными котлетами. На третье с поклоном подала пироги с капустой и каждому налила по большому бокалу вишневого компота.
Строители искоса наблюдали за соседним столиком. Во главе стола сидела высокая, невероятно красивая женщина, в белой рясе, из-под белого плата виднелась русая коса, спускавшаяся по высокой груди, как говорится,
