упорядочивалось. Возле ледяной засеки устроили перевязочный пункт, где в пять пар рук помогали народу Ефим, Михайла, старче и еще двое, с подготовкой санитаров. Бойцы зачищали все пространство между засеками, уже собирали тела своих (слава богу, оказалось их немного), и сейчас примерялись к орденцам. Группу Степана уже было не видно. Выскакивал из лесу Гридя, увидел их, перемахнулся рукой – мол, все в порядке – и убежал обратно, похоже, вылавливать и добивать тех, кто попытается уйти лесом.
Князь и Семен, как-то одновременно отойдя после схватки и видя, что сейчас командовать не нужно, решили проверить, что там, с той стороны засеки – поляну совершенно не было видно за ней, сильно укрепленной за последнее время. Они, забравшись на коней (Семену подвели его, до того привязанного где-то в безопасном месте), проехали по проходу между деревьями за линию укрепления, отметив мельком, что орденцы сперва так и не успели найти замаскированный проезд, а потом им стало, похоже, не до того, и выехали из леса уже с обратной стороны засеки.
Картина была… непривычна. Возле того места, где они выехали, до сих пор воняло порохом и кровью: оба заряда с деревьев пришлись на уровне лошадиных спин примерно (или человеческих голов, нацеливали их именно так), и больше дроба досталось коням, а не людям, так что крови здесь было налито прилично. Лежало с десяток лошадиных туш, и примерно десятка три тел орденцев. Приглядевшись, князь с Семеном поняли, что кроме попавших под удар импровизированных «пушек», есть тут и попавшие под дальний огонь из пищалей, не ожидавшие, что оружие достанет их на недоступном вроде бы расстоянии. Но были среди убитых и явные всадники, судя по экипировке, и даже рыцари, по крайней мере, снаряженные очень хорошо бойцы, трое или четверо. На самой поляне (они двинулись по дороге к ее дальнему краю, где снова виднелась какая-то свалка) тел почти не было, разве что с того края, что был ближе к занесенной снегом болотистой промоине, кое-где виднелись, похоже, из числа не успевших уйти от обстрела с замаскированной позиции за этой самой промоиной. По дороге через поляну тел тоже почти не было, трое или четверо орденцев лежало здесь всего, то ли подраненных в лесу и возле засеки, то ли попавших под случайные выстрелы. Живых тут не оставили ранее прошедшие бойцы, и они, подстегнув лошадей, более быстрым шагом доехали до того места, куда, похоже, попали ракеты боковых засад. Здесь тоже лежали павшие кони, много, десятка два, но не в одном месте, а как-то… растянуто, и люди, но крови было гораздо меньше – дроба-то в ракетах не было… Часть и людей, и коней, явно была затоптана в свалке. А на телах мертвых орденцев были заметны следы, похоже, от ножа. Они сперва подумали, что это тоже та группа постаралась, что на зачистку со Степаном ускакала, но владелец ножа нашелся тут же (как и сам нож). Он, как стало видно вблизи, вытирал сейчас снегом лицо своего мертвого товарища, полулежащего на крупе убитой лошади (а нож лежал тут же, сбоку).
Здесь было самое узкое место, после которого, собственно, пустошь вдоль дороги и начинала расширяться, становясь поляной. Лес был
