такой период, и достаточно продолжительный, о котором мы будем вправе сказать, что у него не будет культуры» [66], – писал в 1948 году Томас Элиот. Он не ошибся: за последующие семьдесят с лишним лет процесс этот зашел значительно дальше, и, похоже, остановить его уже невозможно.
Общество потребления характеризуется не только массовым потреблением товаров, но и формированием соответствующей системы ценностей и установок. А установки эти нацелены на удовлетворение потребностей рынка. И культура, также превращенная в товар, не может быть духовной – она, став частью рынка, превращается в рыночную. Она контролируется корпорациями, отдельными дельцами, господствующей на данный момент модой и потому не свободна, как любой товар, как предмет, созданный на заводе, выпускающем, например, автомобили. Но при массовом производстве товары должны быть недолговечными, и их недолгий век компенсируется количеством. Стирая грань между материальной и духовной культурой, современное общество ставит последнюю на грань выживания. С таким положением никак не мог согласиться Шпенглер. Он считал, что культура не товар, она не может и не должна быть товаром, потому что у каждой культуры не только своё искусство, но и своя уникальная природа её возникновения. «Каждой культуре присущ уже вполне индивидуальный способ видения и познания мира-как-природы… у каждой есть своя собственная, своеобразная природа, каковой в точно таком же виде не может обладать ни один человек иного склада. Но в ещё более высокой степени у каждой культуры… есть исключительно собственный тип истории, в картине и стиле которой он… переживает общее и личное, внутреннее и внешнее, всемирно-историческое и биографическое становление» [67]. Но именно поэтому, считал Шпенглер, цивилизация, достигшая расцвета в Европе, свидетельствует о закате самой европейской культуры, как закономерном этапе исторического развития. Культура жива постольку, поскольку она сохраняет связь с душой человека. А душа культуры живет в его душе, в его ценностях и смыслах, присущих данной культуре. Но если культура перестает вдохновлять человека, она обречена. Именно в этом Шпенглер видел опасность, которую несет цивилизация. Нет ничего плохого в комфортной жизни, но когда она становится единственной ценностью, «огонь души», по его мнению, угасает.
Конец развития любой культуры, считал Шпенглер, наступает на той стадии цивилизации, которую переживает современный западный мир. Она характерна избыточным интеллектуализмом, рациональностью, техницизмом, безудержным развитием науки и техники, огромным ростом городов, упадком искусства, отказом от непосредственного и творческого восприятия мира. Для этой стадии характерно отрицание самой «жизни». В этот период, утверждает О. Шпенглер, народ теряет «душу культуры», превращается в бесформенную массу, что приводит к массовости во всех сферах жизни, а значит и к омертвлению культуры.
То же самое можно сказать
