камушки всевозможных размеров и упомянутая книга.
– Тетя Зои, а принесешь нам тех чипсов? – попросил Джо, закрывая дверь перед самым носом феи. Той оставалось только кивнуть и припасть ухом к замочной скважине.
Сквозь шуршание бумажных лягушек Зои смогла расслышать довольный голос племянника:
– Вот, Клементина, сейчас я тебе расскажу о том, что где-то очень далеко живут лягушки, парящие по небу… И вовсе не надо убегать…
Зои схватилась за голову и помолилась всем фейским духам, прося, чтобы Закери не раскрывал своей пасти, когда не следует, и развлек ребенка.
Кусать локти было поздно. Ни Закери, ни Джо от участи провести день в компании друг друга спасти было нельзя. Зато лягушка оказалась отличной нянькой, ведь за несколько часов фея не услышала от Джо ни звука. В прошлый раз, конечно, подозрительная тишина закончилась нашествием земноводных, но сейчас ведь ребенок был заперт в тесной каморке, со всеми лягушками в доме. Ну, почти со всеми…
Несколько раз Зои пыталась проникнуть к Джо-Джо и плененному им Закери, но племянник недовольно шикал на тетю и велел ей покинуть их с Клементиной логово. Сама «Клементина» при этом бросала страдальческие взгляды на Зои, примостившись в куче бумажных собратьев. Пару раз фея слышала завывающее кваканье. Именно завывающее, потому что это была смесь человеческого рыка, грустного собачьего воя и протяжного кваканья.
Не смея прерывать процесс обучения господина Дрейка в области земноводных, Зои поднялась к другому господину Дрейку. Тот попыток высвободиться из полотенца не делал и вообще притворялся истуканом. Когда фея увидела его, не двигающегося и не моргающего, а с приоткрытым ртом застывшего в той же позе, что и с утра, испугалась не на шутку. Но, потыкав тело моющим ершиком, облегченно вздохнула, ведь лягушке в теле человека это явно не понравилось, и она начала издавать непонятные бульканья, наполнив рот слюной.
Видеть, как взрослый мужчина пускает слюни, было отвратительно. По такому только бедлам и плакал. В общем, привлекательности к образу господина Дрейка это не добавляло нисколько. Но Зои сделала скидку на то, что в тело заключили ни в чем не повинную лягушку, и скормила той два огурца.
Давно она не кормила с рук мелкую живность (а мелкую живность в большом теле так вовсе ни разу). С тех пор прошло лет десять, не меньше. Ровно с того момента, как Зои покинула отчий дом и перестала следить за притаскиваемыми Лавандой с улицы несчастными и страдающими птичками и мышками.
Ближе к вечеру Зои все-таки удалось просунуть в небольшую щелочку кусок пирога с творогом для Джо-Джо, так что ее совесть няни была успокоена. К девяти фея снова попыталась проникнуть в подсобку. Прислонившись ухом к двери, Зои не услышала ни звука и, забеспокоившись, распахнула ее. Джо-Джо спал, подложив кулачок под щеку и свернувшись калачиком прямо на полу. Окружала его целая армия бумажных лягушек. Казалось, что каждая из них с осуждением смотрела на проникшую в подсобку Зои.
И только одна особо наглая лягушка, положив нога на ногу и привалившись к руке ребенка, уплетала за обе щеки остатки пирога.
