депрессии, но все их попытки были безрезультатны. Словно сговорившись, они твердили одно и то же: что типа, это бокс и что на его месте мог легко оказаться я сам. Кто-то из них даже раздобыл бумагу, в которой было написано, что у Борьки накануне боя уже была травма головы, и выходить на ринг ему было просто нельзя. Мой же лечащий врач, лишь разводил руками и в который раз твердил родителям: их сыну может помочь только сильная эмоциональная встряска, и пока те гадали, как её мне организовать, жизнь сама внесла свои, достаточно хорошо просветляющие мозги коррективы.
Все произошло поздним летним вечером, когда пожилая приятельница моей матери, просидев у нас в гостях едва ли не до полуночи, вдруг опомнилась и стала умолять меня проводить её домой. Даму вдруг осенило, что шататься ночью одной по городу вовсе небезопасно.
С трудом оторвав от дивана расслабленное, уже готовое ко сну тело, лениво пихаю ноги в кроссовки и тяжело волоку их по безлюдному городу вслед за невероятно болтливой тёткой.
Равнодушно пропуская мимо ушей её пустой, никому не интересный трёп, с облегчением доставляю даму до места проживания и оставляя за спиной слова благодарности, круто разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов.
Успел я пройти максимум метров сто, когда впереди по курсу нарисовалась компанию парней, которая нагло и явно намеренно перекрыла мне дорогу. Окинув равнодушным взглядом их серьёзные лица, вяло отмечаю, что парочку пацанов я знаю точно. Крайний и самый возрастной из них не раз забегал к нам в боксёрский зал, чисто поработать со снарядами. Второго, что выдвинулся чуть вперёд, мне как-то издали показывал друг Генка, отлично знавший всю пацанскую шпану нашего района.
– Запомни этого перца, – наставлял он тогда, – погоняло его Крыса. Но не дай Бог ляпнуть так при нём, сразу на перо поставит, ахнуть не успеешь. Любит он, гад, это дело, два срока за ножи поимел, и всё не уймётся: чуть что не так, сразу в бочину целит.
Именно тот самый Крыса, как самый авторитетный из компании, зло ощерившись и беря на себя груз лидера, решительно и почти вплотную выдвинулся ко мне.
– Куда путь держишь, боксёр? – развязно поинтересовался он, дыхнув мне в лицо перегарным смрадом. Получив ответ, парень с натурально крысиной, украшенной редкими рыжими усиками рожей противно усмехнулся и, оглянувшись на свою заметно напрягшуюся кодлу, зло прошипел:
– Слыхали, пацаны, он домой рулит. Спровадил нашего кореша на два метра под землю и знай себе, гуляет, от жизни тащится.
Чувствуя за собой конкретную вину и ещё не совсем понимая смысла этого откровенного наезда, я начал было вяло оправдываться штампованными фразами: мол, так вышло, в спорте всякое бывает. Но меня не слышали. Продолжая дышать в лицо какой-то тухлятиной, Крыса вновь угрожающе зашипел:
– Пасть свою закрой и слушай сюда. За дружбана нашего ты нам отступных отвалишь, а после живи себе дальше. Ну, а если нет, прямиком к Борюсику отправим, даже не сомневайся. А там
