style="font-size:15px;"> Через некоторое время хористы меня спросили: «Отец Константин, а эта икона будет теперь всегда стоять напротив нас?»
Я, удивленный, чем могла им помешать икона, находящаяся на расстоянии 10 метров, поинтересовался: «А почему вы об этом спрашиваете?» «Просто мы не можем сидеть перед ней и разговаривать. Как-то стыдно; кажется, что икона смотрит прямо на тебя, кажется, будто она живая».
Примечательно то, что, кроме этой иконы, к хористам были обращены все иконы иконостаса, но они этого никогда не замечали…
То, о чем я рассказал, – не случайность, не выдумка. Примерно за два года до разговора с девушками из нашего хора я был настоятелем в маленьком пригородном храме. Запрестольный образ – Богоматерь, восседающая на троне, – был написан по моей просьбе Ростиславом Мартыновичем. Этот образ был обращен ко мне, когда я стоял у престола, ликом.
И я все время чувствовал себя, в прямом смысле, как бы перед Лицом Богоматери. Между мною и образом Пречистой словно происходило невидимое общение. Я не знаю, как это передать словами, но я действительно воспринимал себя как бы стоящим перед Нею. И когда мысль вдруг во время богослужения отбегала от молитвы, мне становилось перед Богородицей за это стыдно.
Один богослов назвал икону «окном в горний мир» (то есть в мир небесный). Вот та икона, перед которой я стоял, была самым настоящим окном в горний мир. Она излучала такое внутреннее сияние, Лик Богоматери светился такой внутренней женственной красотой и одновременно силой, он был наполнен такой жизнью, но жизнью не земной, не плотской, а как бы сверхъестественной, что, стоя перед ним, невозможно было оставаться таким, как прежде. Эта икона, если можно так выразиться, «подтягивала» к Небу, исправляла.
Вскоре я был из этого храма переведен в другой. И сейчас я стою перед барочной иконой XVIII века, иконой, переданной собору на время из Русского музея. Но чувство пред стояния перед иконой, как перед окном, входом на Небеса, исчезло.
Бывший советник секретаря Ленинградского горкома Романова рассказывал мне, что как-то в середине 70-х годов получил от шефа указание… составить коммунистический чин бракосочетания: «Чтоб воздействовал на психику так же сильно, как церковный». «Походил, – рассказывает, – по храмам, посмотрел, как венчают, какие обряды используются…» Вернулся и докладывает Романову, что ничего у них не получится. Тот: «Почему?» – «Ладно, выпить вина из бокалов дадим, короны на голову – можно… Но свечки-то все равно нельзя ввести…»
Весна 2004
Рассказывал семинарист С., который водил экскурсии в церковно-археологическом кабинете при Московской духовной семинарии.
Была делегация, кажется, из Чехословакии, и там среди всех был маленький седой архиепископ. После экскурсии они с С. разговорились, оказывается, он учился в сороковые годы вместе с Алешей Ридигером (нынешним Патриархом Московским и всея Руси). Вместе учились, вместе проводили время, бегали в город, на Невский. Время от времени студенты
