ней, со своего места не могла. Я ждала ответа, колдунья с ним не спешила. Возможно, думала, как лучше сказать, чтобы я поняла.
– Тебе не надо, – наконец, ответила она, и я возмущенно округлила глаза.
Хорошо, мне не нужны эти люди, с этим я была склонна согласиться, но понять, кто они – было полезно. Хотя бы ради того, чтобы больше узнать о новом для меня мире.
– А звери? – плохо скрыв раздражение, спросила я, вновь глядя вслед трем черным точкам.
– Рохи, – сразу же ответила старуха.
Ну, и на том спасибо. Теперь я знала, что здесь есть ездовые животные, и их называют рохами. Однако о людях узнать всё равно хотелось. Покусав губы, я обернулась к колдунье.
– Зачем я ушла?
На самом деле мой вопрос прозвучал не так гладко. «Зачем я иди?» – вот, что я спросила, но Ашит даже не улыбнулась. Она приблизилась ко мне и взяла в ладонь косу, подержала ее и вернула на плечо.
– Твои волосы – огонь, – сказала она. – Будут глядеть. Плохо.
Я помолчала, обдумывая ее слова, затем понятливо кивнула. Значит, рыжие волосы у них редкость, а то и вовсе в новинку. Тогда, Ашит была права, когда спрятала меня. Излишнего внимания или насилия над собой я не хочу.
– Ашит, – позвала я, и колдунья опять посмотрела на меня. – Как защитить? Меня.
Она указала на умывальню и усмехнулась, заметив очередной всплеск моего возмущения. Затем вздохнула и указала на себя:
– Шамана никто не тронет. Кого защищает Белый Дух, того боятся обидеть. Учись.
– Хорошо, – кивнула я. – Я согласна.
– Сначала это, – она указала на свой рот.
– Хорошо, – снова кивнула я. – Но учить ты можешь и сейчас.
Колдунья хмыкнула и вдруг указала на свое лицо.
– Это будет твоим.
Вот эта новость мне понравилась намного меньше. Уродовать себя татуировкой мне совсем не хотелось. Эти рисунки, которые Ашит назвала «слова Духа», показались мне лишним украшением. Женщина всегда должна оставаться женщиной… Кто же это говорил? Я поморщилась из-за ощущения глухой стены в голове, которая скрывала ответы на мои вопросы, а после спросила:
– Как еще защитить?
– Лихур, – ответила она, снова указав на умывальню, и рассмеялась, увидев, как на моем лице отразилась досада. Сидеть всю жизнь за занавеской мне не хотелось.
– А это надо? – я обвела пальцем свое лицо.
Колдунья кивнула, но добавила:
– Здесь можно, – и указала на плечо. – Но никто не увидит. Так делают мужчинам. Женщинам на лицо.
– Надо подумать, – пробормотала я на родном языке. Возможно, надо просто увериться, что мое лицо станет мне защитой.
А чуть позже я даже пришла к выводу, что такое лицо даст мне необходимую власть. Я слышала, с каким уважением говорили мужчины с Ашит. Это хорошо. Это рычаг для управления своей жизнью. Если я буду держать такой рычаг
