Хэл, у Эдварда просто не было, поэтому как-то само собой получилось, что Хэл стал частым гостем в усадьбе Свершителя и, болтая с Эдвардом, помогал ему, чем мог. Не будешь же сидеть и смотреть, как друг надрывается!
Хозяйка, Альма Райни, как и Эдвард, смуглая и черноволосая и почти такая же крепкая, была явно не в восторге от приятеля сына, но ни словом не возразила против их дружбы. На почтительное приветствие Хэла обычно рассеянно кивала, ловко отворачивалась, взмахнув подолом домотканого платья, и снова работала, работала, работала.
Но жизнь Эдварда не состояла, как можно было ожидать, лишь из тяжелого каждодневного труда.
В одном из сараев-пристроек была оборудована небольшая мастерская, и, увидев ее через пару недель после знакомства, Хэл пришел в восторг.
– Ты все это сделал сам? – поражался он, рассматривая стол, заставленный прозрачной стеклянной посудой, шеренги пузырьков, бесчисленные связки трав под потолком, и особенно немного раскоряченное, с вылезающими кирпичами, но весьма крепкое сооружение в дальнем углу мастерской: – Это же стеклодувная печь, верно? Но как ты ее построил?
– По книге, – слегка смущенно пояснил Эдвард.
Он поманил ошарашенного Хэла за собой. Солнце опустилось за лес, воздух был прозрачен и холоден, с тем особым привкусом, который появляется только в преддверии зимы, когда по ночам уже подмораживает. Бледно-голубое небо еще светлело, но под деревьями воцарилась темнота.
Нана и Тор считали Хэла своим и даже не поднялись с теплой соломенной подстилки, когда мальчики прошли через двор к дому, лишь лениво проводили их взглядом желтоватых глаз.
Хэл вступил в узкую переднюю с некоторой робостью – Эдвард впервые предложил ему зайти в дом. Стащил сапоги и почему-то на цыпочках прошел вслед за другом в общую комнату. Просторная, с камином и яркими лоскутными ковриками на гладком деревянном полу, она ему сразу понравилась. Справа, из-за закрытой двери кухни, доносилось позвякиванье и вкусно тянуло тушеной капустой – Альма готовила ужин.
Эдвард приложил палец к губам и знаком велел Хэлу идти следом. Они поднялись по потемневшей от времени деревянной лестнице на второй этаж, в коридор которого выходило четыре двери – три с правой стороны и одна с левой. Эдвард подошел к самой дальней двери и открыл ее.
В лицо пахнуло теплом, запахом пыли и разогретой ткани. Жарко горел камин, хотя здесь явно никто не жил, и Хэл удивился подобному расточительству. Умирающий за окном осенний вечер делал комнату еще уютнее.
С двух сторон от камина стояли мягкие кресла, они так и манили сесть и понежиться в тепле, под толстым шерстяным пледом. А у стен расположились два объемистых шкафа, наполненных… книгами?
Хэлу захотелось протереть глаза – да, это были книги, они стояли ровными рядами, корешок к корешку. В это невозможно было поверить, целое состояние!
Ни Хэл, ни его домашние не умели читать и писать – никто, кроме Майло, у которого из-за болезни
