как сейчас.
Белка быстро, одну за другой закрыла все вкладки. Кнопка мышки клацала чуть резче, чем обычно, наполняя комнату звуками, резкими даже на фоне бубнящего телевизора.
Белка потянулась, отгоняя нехорошие мысли. Какое ей вообще дело до этой проклятой выставки? Завтра рано вставать – родители хоть и уехали, а уроки никто не отменял, а она сидит за компом и ищет что-то совсем ненужное. Не хватало еще в три часа ночи начать выяснять причины распада Австро-венгерской империи.
И все-таки заснуть не получилось. Белка сначала отбросила одеяло, а через несколько минут, замерзнув, закуталась в него почти с головой. Устроившись поудобнее, она начала считать овечек, стараясь представить каждую из них в мельчайших подробностях. Белое облачко тела, черные ножки, плетеный заборчик…
Со счета сбил шорох в углу комнаты. Белка прислушалась. Звук – тихий, шелестящий – повторился, но теперь гораздо ближе. Нужно было открыть глаза и посмотреть, но веки словно налились свинцом. Тело тоже стало тяжелым, не удалось даже повернуть голову.
А потом по кровати кто-то пробежал. Кто-то маленький и очень легкий. Белка почувствовала чей-то пристальный взгляд.
Выяснять, что за ночной гость бегает по кровати, расхотелось, а по спине словно холодными пальцами провели. Показалось, что одеяло как живое, спеленало её по рукам и ногам. А еще закончился воздух. Белка хватала его открытым ртом, но дышать было нечем, и биение сердца вскоре отозвалось гулкими ударами в ушах.
Закричать тоже не получалось.
А пальцы прошли сквозь одеяло и теперь ощупывали её лицо.
Лежать вот так, распятой на кровати, беззащитной и даже не видеть врага… Внутренности скрутились в большой ледяной комок. Белку затрясло. И, собрав все силы, она сумела поднять веки.
Одеяла не было. А над ней склонилась какая-то тень. Темное пятно в непроглядном мраке. На месте лица смазанными провалами угадывались глаза, куда более черные, чем наполнившая комнату ночь.
Белка с трудом разлепила спекшиеся губы и почувствовала на языке вкус крови.
– К добру, или к худу? – прохрипела всплывшие в памяти слова.
Тени вокруг ожили. Поднялись из углов, завихрились у самого потолка и ринулись вниз.
Белка закричала. И чудовище отшатнулось, метнувшись прочь темной птицей. Где-то вдалеке раздался звон разбитого стекла. И, словно испугавшись этого звука остальные тени вздрогнули и растаяли в предрассветной мари.
Белка села так резко, что закружилась голова.
В комнате стояла глухая тишина, которую не нарушали даже уличные звуки, и было так холодно, что перехватывало дыхание. Она набрала полную грудь воздуха и выпустила его обратно. Он слетел с губ полупрозрачным облачком, совсем как на морозе.
Сквозняк шевельнул занавеску. Белка сорвалась с кровати и босиком подбежала к окну. Под тяжестью фрамуги стопка книг сдвинулась, и за ночь в комнату пробрался холод. Он мелким инеем осел на подоконнике,
