в одиночестве, без пристального постороннего внимания.
Честно говоря, к концу занятий голова уже просто раскалывалась. Красиво это вот всё, но монотонно – до одурения. Особенно, когда приходится всё время напрягаться, чтобы разобрать смысл.
Отпустив девчонок, сестра Фреда задержала меня и присела рядом. Кроме нас в храме никого не осталось. Скоро явятся сёстры, следящие за порядком, но пока мы были вдвоём. Сердце сжалось нехорошим предчувствием.
– Лира, через две недели большой праздник. Если ты не успеешь прийти в себя, боюсь матушка-настоятельница… будет очень недовольна.
Выражение её лица при этом красноречиво говорило о том, что мне такого варианта просто не простят.
– Что же делать? – растерянно глянула в лицо собеседницы.
Новость была из разряда "хуже не придумать". В одиночку, и даже при поддержке Поли, в в новых обстоятельствах не справиться. Придётся рискнуть. Тем более, что Фреда явно не проявляет признаков неприязни. Да и, думается, тоже заинтересована в моём успехе, ибо в случае провала – не поздоровится и руководителю хора.
– Сестра, я могу просить вас о помощи?
– Слушаю тебя.
– Возможно ли получить разрешение репетировать одной.
Собеседница сделала недоумённое лицо, пытаясь подобрать правильный ответ.
– Я понимаю, что днём меня просто так никто не освободит от работы. Но… например, по ночам.
И, тщательно подбирая слова, поведала ей уже набившую оскомину версию про частичную потерю памяти. Мол вот тут – помню, а тут – не помню. Музыка – в голове, а слова выпадают.
– В порядке проявления дополнительного рвения в вере, может быть и… может и разрешат. А сборник гимнов я тебе дам. Только ты знаешь, что… лучше просись в затворную келью для этого. Так оно спокойнее будет. – та снова нахмурилась и покачала головой, – Сил-то хватит? И так душа в чём теплится, если ещё и без сна…
– У меня выхода нет. Жаль, что в храме отрепетировать не получится.
– Вот что, я для тебя подберу что-нибудь новое – сольное. И скажу, что это специально к празднику, а для того – нужны отдельные занятия. Попрошу, чтобы была возможность оставаться после общей программы и упражняться отдельно. Вот и подтянем твою память.
– Спасибо. – кивнула я, а про себя подумала, что заниматься в этой, как её… затворной келье всё-таки придётся. Петь, а точнее разучивать незнакомые тексты, выдавая свою неосведомлённость, в общей комнате, да ещё и по ночам – вариант неподходящий. А иного свободного времени у воспитанниц просто нет. – Вы только никому не говорите про мой недуг, пожалуйста.
– Да уж это-то понятно. Ступай.
Но старухе Тейле о нашем разговоре всё-таки рассказали. Кто-то подслушал и донёс. И к вечеру меня снова потащили "на ковёр".
Господи, я так вымоталась за этот длинный день, наполненный переживаниями и тяжёлой
