Камни, которые рассматривал Линден, оказались с сюрпризом: я с первого взгляда не смогла определить, что передо мной. И лишь потянувшись магией, ощутила знакомый отблеск. Гранат? Нет, не может быть, он не такой. А потом вспомнилась одна лекция… Надо же, я на самом деле хорошо училась.
– Родолит? – рискнула предположить я и посмотрела на Линдена снизу вверх.
Мужчина заулыбался. Улыбка у него была кривоватая и очень располагающая.
– Верно. Как это вы определили? Почти никто не отгадывает.
– Только магически, если честно, – созналась я и отступила от стола. – Родолиты очень редкие, гораздо чаще встречаются кровяно-красные пиропы, а не розовые. Я, признаться, даже ни разу в руках их не держала, только видела в университетском музее. Как вы их раздобыли?
– Треймон славится гранатовыми жилами, – объяснил Линден, – и я езжу за этими камнями именно туда. На сей раз шахтеры меня порадовали. Розовые родолиты, оранжево-красные пиропы и, видите вот, гранаты попроще. Но родолиты уникальные. Хотите притронуться?
– Если вы позволите.
Камни своенравны. Это одна из вещей, за которые я их очень люблю: природные минералы откликаются, говорят с тобой, если ты настроен их услышать. Но чем дольше ты держишь в руках тот или иной камень, тем сильнее вы с ним влияете друг на друга. И если человек – существо пластичное, которое от влияния незачарованного минерала достаточно быстро отряхивается, то с камнями сложнее. Какие-то из них впитывают ауру сразу, автоматически настраиваясь под того, кто их взял; какие-то долго не соглашаются с тобой сотрудничать, да и потом постоянно пытаются сбросить тебя, словно норовистый скакун. Потому-то украшения и настраиваются мастерами под владельцев с помощью оправы, служащей одновременно защитой для камня, человека и окружающих. Оправа на дает минералу сотрудничать с кем-то, кроме хозяина, не позволяет чужому человеку подчинить себе украшение, и камень чувствует себя прекрасно. Это сложное, невероятное и тончайшее искусство, любимое мною больше всего на свете.
– Конечно, – произнес Линден. – Я уже слегка экранировал их, чтобы можно было предлагать ювелирам. Так что берите смело.
Я осторожно взяла в ладонь самый крупный родолит; он сначала недоверчиво помолчал, а потом откликнулся и начал меня очаровывать. Вот так вот, с ходу.
– Вы пришлись ему по душе, – засмеялся Линден, – хотя, конечно, спорить о душах камней можно долго. Но я даже отсюда вижу, как он к вам тянется.
– Камень очарования, – я взяла родолит двумя пальцами и посмотрела на свет. Минерал был еще неочищенный, в осколках грубой породы, оскорбленно молчавшей на фоне рубиновых заигрываний, и все же можно было различить яркую искру в глубине. – Какая чистота! И сила. Выйдет прекрасный амулет на привлекательность.
– Хотите? Раз уж они вам открылись, дело чести – предложить их именно вам.
Я с сожалением положила родолит обратно на стол, в кучу остальных камней; они тут же хором начали подавать
