решила, что больше не станет бродить по дворцу или его окрестностям в поисках приключений. Если в первые дни ее волновало то, что скрывается за закрытыми дверями, сейчас ей вообще ничего не хотелось знать. Мало ли какие тайны еще скрывают эти люди? Лучше не знать, лучше не думать об этом. Лучше пойти в свою комнату и порисовать, как хотела вчера. Но Рин вспомнила про свое незаконченное исследование в библиотеке и решила все-таки провести время с пользой. Нарисоваться вдоволь она успеет в Армаше, где ей больше нечего делать.
Она стремительно прошла мимо портретов неизвестных ей представителей семьи Монтфрей, стараясь не смотреть никому в глаза, потому что они пугали ее, и свернула за угол, как вдруг что-то со всей силы ударило ее в живот и оттолкнуло назад. Спина врезалась в журнальный столик. Боль мгновенно поразила поясницу, и девушка тихонько вскрикнула. Скорее от удивления, нежели действительно от сильной боли. Рядом раздался звук бьющегося стекла, и ваза позапрошлого века рассыпалась на десятки маленьких осколков, не выдержав прикосновения с полом.
– Ой-ёй-ёй, – испуганно пискнул чей-то голос, и Лиссарина, погрузившаяся в страшные думы о том, какое наказание ее ждет за эту вазу, перевела взгляд на причину своего падения.
Цирен Монтфрей сидел на полу в окружении пирожков. Они лежали вокруг него, как спелые яблоки лежат на земле около яблони. В руках он крепко держал корзинку и прижимал ее к груди, словно от этого зависела его жизнь. Его большущие черные глаза смотрели на Рин ошарашенно, испуганно, словно он не понимал, как тут оказался.
– Господин, а ну вернитесь немедленно! – прокричал некто, бегущий со всех ног со стороны кухни.
– Проклятье! – Цирен вскочил, как ошпаренный, и быстро побросал пирожки обратно в корзинку. Рин и глазом не успела моргнуть, как он юркнул за тяжелую бархатную штору и замер.
В коридор вылетела полная женщина, размахивающая тряпкой в разные стороны. Судя по закатанным рукавам, красному от печки лицу и испачканных в муке руках, это была кухарка. Она резко затормозила, и на темной ковровой дорожке показались небольшие бугорки. Посмотрела в разные стороны, непонимающе заморгала, глядя на Рин, и осмотрелась еще раз.
– Миледи, прощеньица просим, не видали ль молодого господина? Цирена? С корзинкой пирожков?
– Нет, здесь не видела. – Лиссарина сделала шаг вперед по направлению к кухарке и прикрыла подолом забытый пирожок-улику.
– Вот ведь! – Она хлопнула тряпкой по бедру. – Украл, проныра! Я только отвернулась служке указания дать, а он хвать и побежал. Ну я за ним! Не пробегал, говорите?
– Нет-нет. Здесь его не было. – Лиссарина состроила невиннейшее лицо. Если нужно было защищать воришек пирогов, она была готова стоять за них горой до конца. – Но я слышала, как кто пробежал вон туда и свернул за угол в сторону гостиной, где стоит большой камин.
– Золотая гостиная? – Кухарка побежала туда, куда указывала Рин, и уже на повороте обернулась
