его сжались в тонкую бесцветную линию.
Несколько секунд я ошарашенно смотрела на гада, приоткрыв рот. Рассудок лихорадочно перебирал варианты занятий, за которые я могу ухватиться, пока не найду другую работу. Потом перед моим мысленным взором мелькнуло больное, измученное лицо Мордекая.
Губы мои скривились в невеселой улыбке.
– Ты – жалкий ублюдок. – Я сорвала с рубашки бейдж с моим именем, подумывая о том, не воткнуть ли булавку начальничку в ногу. Но тогда он мог вызвать копов, а мне это совершенно ни к чему. – Подавись ты своей работой. Кстати, для протокола, я точно знаю, что у меня самый чистый, самый аккуратный отдел во всем этом вшивом магазине. С тех самых пор, как я начала работать, меня регулярно номинируют на звание сотрудника месяца. Посетители отзываются обо мне как о внимательном и вежливом продавце. Всего за полгода я заработала звезду за отличное обслуживание. Звезду, которую, естественно, никогда не видела. – Глаза толстяка расширились, щеки побагровели. – Да, я просматриваю досье. Мне хочется знать, хорошо я работаю или мне нужно совершенствоваться, а поскольку никто тут не удосужился ввести меня в курс дела, мне пришлось заниматься самообразованием. Мы, маги, отличаемся ловкостью и изобретательностью, как тебе, наверное, известно, грязный злобный ублюдок. Надеюсь, за ленчем юркая птичка нагадит тебе на лысину! Возможно, я даже использую свою «суперсилу», чтобы это произошло!
Бертрам шумно втянул в себя воздух, и я едва расслышала сорвавшееся с его бескровных губ слова «ведьма». Уверена, живи мы в эпоху охоты на ведьм, он был бы одним из тех близоруких пуритан-лицемеров, что возглавили бы мое побивание камнями.
А я не ведьма. Я отдала бы свою левую руку за такую магию. Но невежды вроде Джейсона Бертрама – классические чеширы – считают любую женщину, обладающую магией, ведьмой, не желая слышать ничего другого, и каждого готовы убеждать, что огонь – лучший способ избавить от нас мир.
Сказали бы такое элементалю огня. Вот бы тот посмеялся.
Свою последнюю зарплату я получу через двадцать четыре часа. Таков закон в этой зоне – независимо от того, что произошло здесь сейчас.
Ворвавшись в свой дом, я сразу кинулась в комнату подопечных. Обмякший Мордекай лежал на кровати, изо рта его сочилась красная струйка. Дейзи была права. Он умирал.
– Фрэнк, давно ушла Дейзи? – спросила я, снова рванувшись к входной двери, запоздало заметив записку, оставленную на кухонном столе. Хотя не знаю, ушла ли она сразу после разговора со мной, или еще попыталась привести Мордекая в чувство.
– Эта сквернословящая девчонка с кукольным личиком ушла минут пятнадцать назад, – доложил Фрэнк. – Бегом побежала. Знаешь, это противозаконно – не пускать несовершеннолетних в школу. Они нарушают…
– Поняла, поняла. А теперь убирайся с моей лужайки.
Я захлопнула дверь и поспешила к столу, чтобы прочитать торопливо нацарапанную Дейзи записку.
«Времени нет. Взяла твою заначку. Вернусь с лекарством и сдачей».
