Мистер Тейлор разговаривал по телефону. Он заметил нас и махнул рукой, чтобы мы заходили.
– Разумеется… да-да, конечно… – говорил он в трубку. – Мы подготовим чай с куркумой и фрукты… да-да, без цитрусовых. Понял.
Он спешно что-то записывал в блокнот, весь красный до ушей.
– Позвольте сказать, Деклан, для нас огромная честь, что мисс Лофт нашла время в своём невероятно плотном графике и решила к нам заглянуть. Нашим ученикам просто не терпится скорее её увидеть.
Мейсон покосился на меня и закатил глаза. А мы и не знали, как сильно ждём встречи с мисс Лофт!
– …и мы очень надеемся, что Марика, то есть мисс Лофт, обратит внимание, что наша кафедра изобразительного искусства всегда очень, э-э, рада пожертвованиям на, э-э, косметический ремонт…
Мистер Тейлор покраснел ещё сильнее.
– Да-да, само собой, – добавил он, нервно посмеиваясь. – Завтра её ждёт лучший приём. До свидания!
Он повесил трубку и вскочил со стула.
– Мальчики! Вы уже расклеили объявления?
Мы кивнули.
– Прекрасно!
Мистер Тейлор вытер пот со лба и шагнул в угол, где стояли две большие метлы. Сердце у меня замерло.
– Думаю, вы оба знаете, что визит Марики Лофт чрезвычайно важен для нашей школы. Мы должны оставить безупречное впечатление!
Он взял мётлы и подошёл к нам.
– Можете подмести дорожку, которая ведёт от главного входа к парковке? Чтобы там ни камешка, ни листочка – ничего не осталось.
Я взглянул на Мейсона. Он с очень недовольным видом принял метлу у мистера Тейлора.
– Что ж, идите, – добавил мистер Тейлор, возвращаясь за свой стол. – Вы очень нас выручаете. Большое дело делаете, молодцы.
Мы развернулись и медленно вышли в коридор.
– А могли бы сейчас развлекаться в «Королевстве восторга» вместо того, чтобы дорожки подметать, – пробормотал Мейсон.
Мы оба вздохнули и пошли к выходу, волоча за собой мётлы.
Глава вторая. День рождения Мейсона
Мейсон жил в районе Вудлендс-парк, в миле от нашего Сайдуэй-эстейт. В прошлое Рождество родители повели нас на прогулку по Вудлендс-парку, чтобы мы полюбовались на роскошно украшенные дома. Один из них весь мерцал, опутанный гирляндами. Казалось, волшебный паук сплёл паутину из бриллиантов и затянул ею дом от трубы до крыльца. Перед другим стояли механические северные олени, целых девять, в реальную величину, и среди них – Рудольф[3] с блестящим красным носом. Иногда нам удавалось заглянуть и в гостиные. В одном окне я увидел такую высокую ель, что её макушка дотягивалась до потолка! А мы каждый год доставали с чердака одно и то же пластиковое деревце, хотя у него уже отломилось несколько веток.
И вот сейчас мы шли в Вудлендс-парк на день рождения Мейсона. Папа толкал перед собой коляску. Моя сестрёнка Мейбл не хотела ехать пристёгнутой,
Рудольф – северный олень с красным носом, символ Рождества. Его история отчасти напоминает историю знакомого нам «Гадкого утёнка», но Рудольф не меняется, а понимает, что особенность, отличающая его от сородичей, на самом деле достоинство, полезное для Санта-Клауса, поскольку яркий красный нос освещает путь в ночи.
