style="font-size:15px;"> И тут она снова берет меня за руку. И даже гладит пальцем мою ладонь.
Будь я проклят!
В этот же момент Божья Коровка хмыкает. Впервые. Это еще не смех, но уже кое-что.
– У тебя опять встает, – весело сообщает мне она, как будто я не знаю.
Она убирает руку, и я впервые вижу на ее накрашенных губах что-то отдалено напоминающее улыбку.
Член в штанах дергается. Не стоит благодарности, называется.
– Где я? – откашливаюсь я.
– Мне позвонил Марат. Описал твое состояние. Я не придумала ничего иного, кроме как привезти тебя в клинику к своему косметологу. Я достаточно плачу ему за конфиденциальность, а у меня нет в этом городе знакомых врачей, кто бы не растрезвонил всем СМИ о твоем состоянии. Ну или я могла привезти тебя к бабушке.
Я улыбаюсь в ответ. Бабушка у меня гинеколог, вряд ли это хорошая идея.
– Спасибо.
Короткое слово дается тяжелее всего. В рот словно сено напихали. Каждая буква царапает глотку.
– Не стоило так надираться, – мягко говорит Божья Коровка. – Я думала, ты спортсмен.
– Бывший.
– Но жизнь ведь продолжается.
– Да что ты знаешь о неудачах? – это звучит грубо, но я не могу остановиться.
Она каменеет в углу кабинета. Идеальная в своем облачении, строгая мачеха, которая пришла на помощь пасынку. Стянутые в ракушку волосы, нитка жемчуга на блузке и приталенный пиджак. Юбка старушечьей длины и каблуки.
Я бы поверил, если бы не видел огонь в ее глазах в тот вечер. Но иногда мне кажется, что я сам его придумал. Особенно, когда она смотрит на меня непроницаемыми зелеными глазами.
– Ты в двадцать четыре вышла за моего отца и горя не знала, не так ли? Всегда были деньги. Всегда была орда слуг, готовых исполнить твое желание. Разве тебя когда-нибудь ломали так, что ты не могла подняться с постели по утрам? Отбирали то, чего ты хотела больше всего на свете, и говорили, что больше никогда, больше никогда, блядь, этого не будет! Что ты знаешь о неудачах, Божья Коровка, что взялась меня учить уму-разуму? Ты всего лишь на пять лет старше меня, но ведешь себя, как будто на все двадцать!
С ее лица сбегает вся краска. Губы кривятся, как будто она сейчас заплачет. Но она тут же берет себя в руки. Неприступная, бледная и замкнутая. Ее выдержка бесит меня, потому что рядом с ней я не могу держать себя в руках. А вот она может.
– Я буду в машине, – она разворачивается и уходит.
А я…
Опять все испортил.
Божья Коровка снова исчезла.
Теперь я знаю, что все без толку. Бухло не поможет мне в том, чтобы выкинуть ее из головы. Теперь в моей голове только она.
Я вижу ее в каждой случайной встречной. И каждый раз, когда темноволосые незнакомки оказываются кем-то еще, в груди что-то неприятно покалывает.
Чертова реберная невралгия. Доконает меня.
Что мне делать? Хер его знает. Примерно также я ощущал себя, когда только узнал
