– та была босая, ноги посинели от мороза – и проводила на кухню, где укрыла большим пледом и усадила за стол. – Ты в порядке?
– Не беспокойся за меня, Оля, – сказала мама, – лучше проведай нашего львенка.
– Мама, это я, Мередит.
– Мередит, – повторила мать, как бы не понимая.
Мередит нахмурилась. Мать все меньше походила на человека в здравом уме. Это уже не скорбь, а кое-что посерьезнее.
– Мам, давай сходим к доктору Бернсу?
– Что мы ему отдадим?
Мередит вздохнула, разогрела в микроволновке вареники с бараниной и переложила на холодную тарелку. Проделав то же самое с супом, она поставила еду на стол перед матерью.
– Осторожно, не обожгись. Я схожу за твоей одеждой и позвоню доктору. Ты пока посиди, хорошо?
Поднявшись на второй этаж, она позвонила Дэйзи и попросила ее записать мать на прием к доктору Бернсу. Затем с вещами спустилась к матери и помогла ей встать из-за стола.
– Ты все съела? – удивилась Мередит. – Отлично. – Она натянула на мать свитер, помогла ей надеть носки и теплые сапоги. – Надевай пальто. Я заведу машину.
Когда она вернулась за матерью, та стояла в прихожей и криво застегивала пальто.
– Вот так, мам. – Мередит застегнула все пуговицы заново. И тут почувствовала, что пальто почему-то теплое. Засунув руку в карман, она нащупала там вареники – по-прежнему горячие, в пропитанных жиром бумажных салфетках. Это еще что?
– Для Ани, – сказала мама.
– Я знаю, что это твое, – нахмурившись, ответила Мередит. – Дай-ка я сложу их тут, хорошо? – Она переложила вареники в керамическую миску, стоявшую на консольном столике. – Поехали, мам.
Она вывела мать из дома и посадила в свой внедорожник.
– Откинься на спинку. Поспи немного. Ты, наверное, валишься с ног.
Она завела мотор и поехала в город, где припарковалась возле кирпичного здания кашмирской больницы.
За стойкой регистрации сидела ее старая знакомая, Джорджия Эдвардс, – все такая же бойкая красотка, какой она была и в старшей школе Кашмира.
– Привет, Мер, – улыбнулась она.
– Привет, Джорджия. Дэйзи записала на прием мою маму?
– Ты же знаешь Джима. Он готов на все ради вашей семьи. Можете проходить в приемную номер один.
Только возле самой приемной мать, кажется, сообразила, куда попала.
– Это просто смешно, – сказала она, выдергивая руку, за которую ее держала Мередит.
– Спорь сколько хочешь, – ответила Мередит, – но мы все равно идем к доктору.
Мать расправила плечи, подняла подбородок и ускорила шаг. В приемной она села на единственный стул.
Мередит закрыла дверь.
Через пару минут в комнату, улыбаясь, вошел доктор Джим Бернс. Его добрые серые глаза и лысая голова, похожая на бильярдный шар, напомнили Мередит об отце. Джим Бернс много лет был папиным партнером по гольфу, а отец Джима – папиным близким другом. Доктор Бернс крепко обнял Мередит,
