врешь, врешь! – выкрикнул он с улыбкой, которая больше напоминала оскал – ни унции веселья.
– Бог свидетель… как я молила Его, чтобы Он дал мне увидеться с тобой до отъезда.
– Какого еще отъезда?
– В Америку.
– Черта с два – в Америку! – рявкнул Ингмар.
Сделал несколько шагов. Встал на колени, прижался щекой к бронзовой кольчуге огромной сосны, а потом и вовсе сполз на землю и разрыдался. Брита соскочила с коляски, подбежала и присела рядом.
– Ингмар! Милый Ингмар!
Погладила по плечу. Никогда раньше она так его не называла.
– Я же безобразен! Ты сама говорила! – просипел он, захлебываясь от рыданий.
– И что? Говорила. Я и сейчас так думаю. – Ингмар, дернув плечом, сбросил ее руку, но рука тут же вернулась на место. – Дай договорить!
– Говори.
Он перестал всхлипывать и поднял голову.
– Помнишь, что ты сказал в суде три года назад?
– Помню.
– «Если бы она меня так не ненавидела, я бы на ней женился».
– Помню, помню…
– После того, что я сделала… Никогда не думала, что человек может… Меня как ударило, когда ты такое сказал. И, главное, где!
– Где-где… в суде, – проворчал Ингмар.
– После того, что я сделала! Я смотрела на тебя и думала – да он же самый красивый в зале! Самый красивый и самый мудрый. Единственный, с кем я смогла бы прожить жизнь и ни разу не пожалеть. Что там говорить, я попросту влюбилась! Была уверена, что ты и я созданы друг для друга. Даже не сомневалась, что ты приедешь меня забрать из тюрьмы. Ну как… долго не сомневалась, а потом начала, а потом вообще… даже не решалась надеяться…
Ингмар поднял голову.
– А почему не писала?
– Как это – не писала? Я тебе писала!
– Писала! Х-ха! Прошу меня простить, я виновата и все такое. О чем тут писать?
– А про что я должна была писать?
– Про другое.
– И как я могла решиться? Про другое! Скажешь тоже… Не хочешь ли, мол, на мне жениться, Ингмар? Так, что ли? После всего, что я натворила? Да ладно, что я… ты же уже знаешь. Написала, написала… В последний день в тюрьме. Исповедовалась, а пастор и говорит: ты должна ему написать. Взял письмо под честное слово: отправить только после моего отъезда. А он поторопился. Думал, я уже далеко.
Ингмар взял ее руку, прижал к земле и довольно сильно хлопнул ладонью.
– Я мог бы тебя ударить.
– Ты можешь делать со мной все, что хочешь, Ингмар, – спокойно и серьезно сказала Брита.
Он посмотрел ей в глаза. Душевная боль и муки совести придали ей особую, совершенно новую для него красоту. Он встал и навис над ней всем своим громоздким, неуклюжим телом.
– Чуть не дал тебе уплыть в Америку.
– Ты просто не мог за мной не приехать.
– Как это не мог? Еще как мог. Больше скажу: ты мне разонравилась. Вот, думаю, уедет
