style="font-size:15px;"> Призыв улетел в толпу персон, встретив там лишь скривлённые услышанной неучтивостью лица.
– Разве вы не видите, что нет?! – фальцетом грубо возмутился известный мыслитель, политический беглец с Востока. Символ вечного сияния свободы и борьбы за справедливость, едва спасшийся из варварской страны, узник совести и жертва режима. Неплохо на этом зарабатывающий.
– Хорошо. Хорошо, – вглядываясь в лица с исказившимися женскими чертами, улучшенными под современные моды руками высокооплачиваемых пластических хирургов, помощник какое-то время тянул. Никто из лиц не отозвался.
– Так! Все матросы, слушай мою команду! – крикнул он, поднеся рацию. – Если женщины и дети погружены в шлюпки, приступаем к погрузке мужчин.
– Стойте! Почему это мужчин? – басом осведомился афро-островитянин с высокой, аккуратной грудью, ухоженной бородой и кожей чёрной, как чернила ночью. – Что за пещерные, абсолютно не толерантные манеры, помощник? Мы не на третьей палубе находимся и не на варварском Востоке. Извольте свериться с очередностью погрузки в шлюпки согласно всем гендерным вариантам.
– Да! – подхватили в толпе.
Пока помощник капитана соображал, пытаясь вписать возникшую задачку в морские законы, одна бойкая феминистка крикнула:
– Понятно, что следующими должны идти мы, – и уверенно направилась к шлюпке, отчего сразу получила неожиданный тычок в зубы от афро-островитянина.
– Ай! – всхлипнула она, удивлённо уставившись на обидчика. Тот и сам не ожидал от себя сработавшего рефлекса, ведь он с отличием окончил курсы «правильных манер». Чтобы как-то извиниться, прежде всего перед самим собой, он затряс рукой с растопыренными пальцами, как будто стараясь ускорить высыхание лака, а на глазах его выступили искренние слёзы. Тихо заскулил.
– Что вы делаете?! – закричал матрос, замахнувшись топором.
– Отставить! – скомандовал помощник капитана. – Вы будете отвечать за это! – в порыве морской романтики попытался вступиться он за обиженную.
– За что «за это»? – огрызнулся афро-островитянин. – Она же феминистка. У неё равные права с этими мужланами! – тут лицо его скривилось. – На суше я ещё в суд на неё подам, за ушиб руки! Руки у меня очень слабые, за ними требуется особый уход!
– Эм, – мгновенно оценив, не было ли им сказано что-то лишнее и не были ли оскорблены чьи-либо права, помощник с облегчением решил, что он заботился не о женщине как о женщине, а о здоровье пассажира, обратился к ней:
– Вы феминистка, это так?
– Да, – надула губы феминистка.
– Тогда, простите, вы не можете идти сейчас.
– А кто может? – прищурилась она, примериваясь, как бы отомстить мужиковатому ледибою.
Помощник капитана уверенно отчеканил:
– Женщины и дети.
– Да, но детей уже давно нет! – крикнул
