очень хорошо.
– Ага, ну да, конечно. Радость просто на лице у тебя написана, куда бежать. Так все хорошо, что аж вены от счастья вскрыть хочется.
– С каких это пор тебя волнуют мои дела?
– С того самого дня, как ты прекратил…
– Домогаться тебя? – он резко сжимает стакан. – Я услышал тебя, Кэрри, и понял. Десять из десяти.
Я хмурюсь, первый раз вижу его таким кислым. Очевидно, мое поведение стоит ему уже поперек горла. Так, ладно, возвращаемся к плану А, иду покупаю пироженку и дальше живу своей тихой спокойной жизнью. Черт, не могу поверить, что я все-таки делаю это!
– Послушай, в четверг… – заминаюсь я и поправляю на носу очки.
Да уж, похоже, у меня как раз те проблемы, о которых говорила мать.
Отважусь ли я когда-нибудь на то, чтобы перешагнуть через болезненные правила? Или это всегда будет любимой больной мозолью?
– В четверг я…
– Не хочу говорить.
– Значит, закрой рот и дай мне сказать! – отвечаю я и хлопаю ладонью по столу. – В прошлый четверг у меня был очень плохой день, и даже несмотря на то, что я миллион раз просила тебя оставить меня в покое, ты все равно продолжал меня доставать, но мне не нужно было так с тобой разговаривать. Вот, в общем, я очень об этом сожалею.
Миссия выполнена! У меня перехватило дыхание, беру без разрешения его стакан и делаю большой глоток теплого кофе. Меня аж скрючило.
– Блин, это ж сколько ты кладешь туда сахара? Отвратительно!
Выплевываю остаток кофе обратно в стакан и ставлю его между нами.
Донован обиженно пожимает плечами, берет стакан и бросает в мусорку. Опираюсь локтями на спинку стула и, наконец, с облегчением вздыхаю.
– Ну что, тебе лучше? – спрашивает он, также поднимаясь.
– Да.
– Рад это слышать.
– Вообще-то ты должен был сказать «я принимаю твои извинения, Кэрри».
– Понятно.
Жду, что он продолжит, но он только пристально смотрит на меня. Жестом приглашаю его сесть за стол.
– Я принимаю твои извинения, Кэрри, – хмуро продолжает он. – Освобождаю тебя от угрызений совести, ты можешь продолжить свою замечательную жизнь без страха встретить меня на пути.
– Отлично!
– Отлично.
На протяжении минуты, показавшейся мне вечностью, мы смотрим друг на друга. Мне нужно было давно уйти, но я не могу оторваться от его глаз. Они так блестят и, сама не знаю почему, у меня сжимается сердце.
– Что с тобой не так? – слышу я свой голос, который против моей воли задает этот вопрос самым участливым тоном.
У него совершенно отстраненный вид, пальцы впились в кожаную обивку сиденья.
– Я прекратил тебя домогаться, принял твои извинения, – с горечью перечисляет он. – Почему ты до сих пор здесь?
Хороший вопрос! Может быть, это мазохистская сторона моей натуры?
До
