об астрономии, что бы ни случилось. А то меня станут называть прорицателем и все в таком роде.
– Но ведь так и есть, дитя мое. Ах, почему ты не можешь делать что-нибудь полезное?
При звуке шагов Суитэн поспешно ретировался наверх, где зажег свет, и там обнаружился стол, заваленный книгами и бумагами, а по стенам висели звездные карты и другие схемы, иллюстрирующие небесные явления. В углу стояла огромная картонная труба, которая при ближайшем рассмотрении оказалась трубой для телескопа. Суитэн завесил окно толстой тканью в дополнение к шторам и сел за свои бумаги. На потолке виднелось черное пятно копоти, и как раз под ним он поместил свою лампу, что свидетельствовало о том, что полуночное масло очень часто расходовалось именно на этом месте.
Тем временем в комнату внизу вошла особа, которая, судя по ее голосу и быстрому притоптыванию ног, была молодой и жизнерадостной девушкой. Миссис Мартин приветствовала ее титулом мисс Табита Ларк и поинтересовалась, каким ветром ее занесло в эту сторону; на что посетительница ответила, что она пришла петь.
– Тогда садитесь, – сказала бабушка. – Вы все еще ходите в Уэлланд-Хаус, чтобы читать миледи?
– Да, хожу и читаю, миссис Мартин; но что касается того, чтобы заставить миледи слушать, то нужна не менее чем упряжка из шести лошадей, чтобы убедить ее в этом.
У девушки была удивительно умная и беглая речь, что, вероятно, было причиной или следствием ее призвания.
– Значит, все та же история? – спросила бабушка Мартин.
– Да. Ее съедает апатия. Она не больна и ничем не огорчена, но насколько она скучный и унылый человек, может сказать только она сама. Когда я прихожу туда утром, она сидит в постели, потому что миледи не хочет вставать; а потом она заставляет меня приносить то одну, то другую книгу, пока кровать не окажется завалена огромными томами, которые наполовину скрывают ее, заставляя выглядеть, когда она опирается на локоть, как побитый камнями Стефан9. Миледи зевает; затем она смотрит в большое зеркало; затем она смотрит на погоду, поднимает свои большие черные глаза и устремляет их на небо, как будто они там застряли, в то время как мой язык быстро-быстро произносит сто пятьдесят слов в минуту; затем она смотрит на часы; затем она спрашивает меня, что я читала.
– Ах, бедняжка! – сказала бабушка. – Без сомнения, она говорит утром: «О Господи, если бы это был вечер», а вечером: «О Господи, если бы это было утро», как непокорные жены во Второзаконии10.
Суитэн, находившийся в комнате наверху, приостановил свои вычисления, поскольку его заинтересовал этот диалог. Потом за дверью послышались более тяжелые шаги, и стало слышно, как его бабушка приветствует различных местных представителей басовых и теноровых голосов, которые придают веселую и хорошо известную индивидуальность именам Сэмми Блора, Нэта Чэпмена, Езекии Байлза и Хеймосса Фрая (с последним читатель уже отдаленно знаком);
Стефан Первомученик – первый христианский мученик, был привлечён к суду Синедриона и побит камнями за христианскую проповедь в Иерусалиме около 33—36 года н. э. Художественно-символически изображается с камнем на голове, иногда и на плечах.
Второзаконие – пятая книга Пятикнижия (Торы), Ветхого Завета и всей Библии.
