style="font-size:15px;"> – Это порей. По-рей. Попробуй, какой он вкусный.
Плектруда не менее получаса внимательно разглядывала кусочек в ложке. Подносила к носу, нюхала и снова долго изучала.
– Ну вот, все уже остыло! – огорченно говорил Дени.
Но Плектруде это было безразлично. Завершив осмотр, она клала кусочек в рот и бесконечно долго дегустировала. Она не спешила выносить суждение: повторяла опыт со вторым кусочком, затем с третьим. Самое удивительное, что она поступала так даже в тех случаях, когда после четырех проб выносила приговор:
– Невкусно!
Обычно ребенок, которому не понравилась какая-то еда, заявляет об этом сразу, едва попробовав. Плектруда же действовала в высшей степени основательно, она хотела быть до конца уверенной в своих вкусах.
То же самое происходило и с речью: она долго хранила в себе словесные новинки, всесторонне изучала их, поворачивая то так, то эдак, прежде чем выговорить – чаще всего невпопад, ко всеобщему удивлению:
– Жираф!
Почему она говорила «жираф» в тот момент, когда все собирались на прогулку? Родители подозревали, что она сама не понимает своих высказываний. Однако она все прекрасно понимала. Просто ее размышления не зависели от внешних обстоятельств. В тот миг, когда на Плектруду надевали пальто, она вдруг осознавала, что жираф – это бесконечно длинные ноги и шея, ей не терпелось произнести вслух новое слово, чтобы сообщить окружающим о появлении жирафа в ее внутреннем мире.
– Ты заметил, какой у нее чудесный голос? – спрашивала Клеманс.
– А ты когда-нибудь встречала ребенка, у которого не было бы милого голоска? – парировал Дени.
– Вот именно! У нее чудесный голос, а не милый, – отвечала его жена.
В сентябре Плектруду отдали в детский сад.
– Ей будет три только через месяц. Может, мы привели ее слишком рано?
Однако проблема заключалась совсем в другом.
Несколько дней спустя воспитательница объявила Клеманс, что не может оставить Плектруду в своей группе.
– Вы хотите сказать, что она еще слишком мала?
– Нет, мадам. У меня тут есть детишки и младше нее.
– Тогда в чем дело?
– Все дело в ее взгляде…
– Что?
– Дети плачут, когда она смотрит на них в упор. И должна вам сказать, я их понимаю: когда она глядит на меня, мне тоже становится не по себе.
Клеманс, лопаясь от гордости, хвасталась всей округе: дочку исключили из детского сада из-за ее удивительных глаз. В жизни никто не слыхивал ничего подобного.
Люди уже начинали потихоньку судачить:
– Вы когда-нибудь слышали, чтобы ребенка исключили из детского сада?
– И вдобавок из-за глаз!
– А у нее и вправду очень странный взгляд, у этой девчонки!
