ваном Чосона.
– Вы сказали, Совет выделит нам людей.
– Да, но сперва придётся попотеть, доказывая худосочным чиновникам, что обменять трон вместе с принцессой на принцессу без трона им будет выгодно.
Боым смотрел на ёнгданте с нарастающими сомнениями, и Чунсок, кажется, разделял его мысли: их генералу нужен отдых и хороший сон, а ни тем, ни другим его судьба не одаривала уже долгое время.
К Хэнджу они втроём явились через два дня. Здесь у городских стен было больше стражников, и те пропустили генерала неохотно, и даже после полученного приказа с письменным подтверждением от Совета долго совещались, стоит ли открывать врата уставшим всадникам, один из которых пылал от нетерпения.
Теперь на Нагиле днём покрывалась инеем чогори, от холода тела не спасали ни жаркие летние дни, ни горячие источники, в которые он окунался с головой, чтобы согреться, ни его знаменитая физическая выдержка. Он успел высушить одежду утром, чтобы ко двору явиться в приличном виде, но от заминки перед городскими вратами так разозлился, что рукава чогори на нём снова покрылись коркой льда.
Мер’тонъ.
– Вы можете проезжать, – ответил, наконец, начальник стражи. – Вас проводят ко дворцу.
Хэнджу был больше крепостью, чем городом, и не самым подходящим вариантом для титула столицы в мирное время. Но Нагиль пересёк укреплённые стены с толстыми надвратными башнями и подготовленными к возможному нападению оборонительными сооружениями и отметил, что сейчас Хэнджу мог бы принять под свою защиту жителей Хансона и его близлежащих селений.
Может быть, он посоветует это Лю Соннёну, раз уж теперь они были в хороших отношениях. Если у Совета нет планов по спасению мирных жителей Чосона, то у Лю Соннёна они должны были быть.
Дворец – всего несколько строений и неширокий двор с золотой статуей Жёлтого Единорога в центре – встретил их молчанием. На крыше Богандана, зимних покоев короля, шелестели на ветру белые флаги, у закрытых ворот Тэсу горели котлы с лиловым пламенем от брошенных в масло бутонов гибискуса. Всё здесь дышало недавней смертью, всё говорило о скорби по его величеству.
– Вас ожидают в зале Пэдучжон, – сказал начальник дворцовой стражи и повёл недоумевающего Нагиля, Чунсока и Боыма в сторону от покоев правителя.
– Нам следует поклониться королю, – заметил Нагиль. Стражник ничего не ответил.
У Пэдучжона их попросили оставить мечи.
Нагиль вошёл в зал первым, за ним, осматриваясь, напряжённый до самых кончиков волос Чунсок и Боым. Длинное пространство зала упиралось в возвышение с пустым троном, но по правую и левую сторону от него на креслах королевы и советника короля сидели человек в одеждах китайских министров и принцесса Чосона, единственная дочь покойных короля и королевы. Нагиль помнил её юнее и пышнее: сейчас горе высосало из неё силы, со щёк сошёл румянец, она была бледной и напуганной – это ёнгданте определил с одного взгляда.
– Ваше
