старше, суровее и, как показалось Ивонет, страшнее из-за взгляда – он был пустой, безразличный, а выражение лица отрешённое. Не человек – каменное божество, которому поклоняются варвары в далеких Дакийских землях.
Ивонет попыталась вырваться, сбежать, но руки незнакомца держали крепко. Он насильно закружил её в танце, ускоряясь с каждым шагом. Ткань её алого шелка летела, туфельки не успевали повторять заученные движения, прическа опала набок, дыхание сбилось. И когда паника накрыла Ивонет с головой и она уже хотела закричать, они замерли. Незнакомец, наконец, осмысленно на нее посмотрел и удивился, а там, где незнакомец её касался, горела кожа. Запахло дымом, а потом она увидела, как её кожа плавится, а платье пылает.
– Госпожа, госпожа, проснитесь!
– Что… где я? Тьянка, это ты?
– Да, госпожа. Похоже, вам приснился дурной сон.
Ивонет откинула одеяло, напугав и служанку, и ласку, и стала сдирать с себя сорочку, внимательно осматривать белую, без единого изъяна, кожу. Несмотря на то, что реалистичность сна была пугающей и она чувствовала на языке горечь от горящей плоти и удушливый дым в лёгких, она всё же смогла взять себя в руки и попросить воды. С жадностью осушила кубок и с облегчением откинулась на подушку.
– Вам приснилось что-то дурное?
Ивонет качнула головой.
– Спасибо, Тьянка, можешь идти. Я уже оправилась.
– Уверены?
– Да-да, всё хорошо. Просто дурной сон…
Тьянка нерешительно топталась на месте.
– …Что-то ещё? – полюбопытствовала Ивонет, желая остаться одной.
– Госпожа, уже вечер, мне нужно готовить вас к празднеству. Я как раз шла вас будить, когда вы закричали и начали метаться в бреду. Если позволите, я принесу платье, – она неуклюже сделала книксен и виновато опустила голову.
– Вечер? – Ивонет посмотрела в окно, за которым розовыми всполохами разливался закат.
– Да, вы проспали весь день.
Ивонет нахмурилась, погладила Лиму по шёлковой шерстке и вновь вылезла из постели.
Она думала, что мысли о предстоящем торжестве скрасят плохой сон, и всё внимание достанется красивому платью и украшениям, но тревога душила не хуже эфемерного дыма и, словно затравленной мышью коготочками, шкрябала по оголенным нервам. Любое резкое движение или стук в дверь – и девушка подпрыгивала на месте.
– Ивонет, полно так переживать, – в комнату вплыла леди Сэльга.
Она ослепляла красотой, свежестью и безупречность. Пшеничные волосы ее были уложены барашками и покрыты крупной сеткой с сапфирами, оттеняя белизну волос и придавая коже ещё большую бледность. Платье из синего бархата строгое, но очень элегантное, подчеркивающее точеную фигуру. В ушах и на шее россыпь брильянтов. На вкус Ивонет – слишком вычурно и кричаще, на вкус матери – недостаточно блеска.
– Леди Сэльга, я не ожидала вашего визита.
